В это мгновение у Китайца зазвонил мобильник, он сказал в трубку пару фраз и чуть погодя сообщил подельнику, что будет ещё время переломать мне кости, а сейчас приказано уходить,их уже ждут.Мне заткнули рот тряпкой и замотали скотчем поверх неё, бросили на один из матрасов, связали лодыжки с запястьями электрическим кабелем и примотали друг к другу так, что я выгнулась назад. Бандиты ушли, предупредив ещё раз, что со мной сделают, когда вернутся, и я осталась одна без возможности крикнуть или пошевелиться. Кабель резаллодыжки и запястья, шея затекла от удара, тряпка душила меня.Меня трясло в ужасе от того, чтоменя ожидалов руках этих убийц, действие алкоголя и наркотиков начало постепенно спадать. Во рту была тряпка и послевкусие куриного рулета, съеденного на обед. Я пыталась сдержать поднимавшуюся в горло рвоту, которой я могла захлебнуться.

Как долго я пролежала на этом матрасе? Невозможно знать точно, но по ощущениям —не менее нескольких дней, хотя на деле могло оказаться, что не прошло и часа. Очень скоро меня сильно затрясло, и я закусила пропитанную слюной тряпку, чтобы только её не проглотить. С каждый встряской кабель лишь ещё больше врезался мне в кожу. Страх и боль не давали думать, воздух, казалось, заканчивался, и я даже начала молиться, чтобы скорее вернулись Джо Мартин с Китайцем, чтобы рассказать им всё, что эти двое хотели знать, и даже отвезти их в Бьютипосмотреть, смогут ли они взорвать замки склада, и если после этого мне выстрелят в голову, такая смерть будет предпочтительнее, чем быть замученной, как животное. Мне вообще были неважны эти чёртовы деньги, и отчего я не поверила тогда офицеру Аране, отчего, отчего. Теперь, спустя месяцы жизни на Чилоэ, в относительном спокойствии, я понимаю, что это был способ заставить меня признаться: не надо ломать мне кости, пытки воздержанием и ожиданием оказалось вполне достаточно. Это, несомненно, и был приказ,полученный Китайцем по мобильному.

Снаружи уже садилось солнце, свет почти не проникал сквозь заколоченное досками окно, и внутри стояла полная тьма, а я,чувствуя себя всё хуже и хуже, продолжала умолять, чтобы убийцы вернулись. Сила судьбы. Включили свет и надо мной наклонился вовсе не Джо Мартин или Китаец, а Фредди, настолько исхудалый и безумный, что в первый момент я его не узнала. «Проклятье, Лаура, проклятье, проклятье», —бормотал он сквозь зубы, пока пытался вынуть мой кляп трясущейся рукой. В конце концов он вынул тряпку, и я смогла глубоко вздохнуть, наполнив лёгкие воздухом, кашляя и испытывая рвотные позывы. Фредди, Фредди, будь ты благословлён, Фредди. Он не мог меня развязать — узлы просто окаменели, и одной рукой мало что сделаешь, на другой же не хватало двух пальцев, и после сильных побоев её подвижность так и не восстановиласьи не восстановится уже никогда. Фредди пошёл на кухню за ножом и начал воевать с кабелем, пока тот не удалось перерезать и освободить меня по истечении, казалось, вечности. У меня были кровоточащие раны на лодыжках и запястьях, но заметила я их гораздо позже, тогда я мучилась от ломки, и новая доза была единственным, что имело значение.

Бесполезно было пытаться встать: меня трясли судороги, я не могла управлять собственными конечностями. «Чёрт, чёрт, чёрт, тебе нужно отсюда выйти, проклятье, Лаура, чёрт», — повторял, точно литанию, Фредди. Он ещё раз сходил на кухню и вернулся уже с горелкой, горсткой крэка и курительной трубкой,поджёг её и сунул мне в рот. Я глубоко затянулась, этовернуло мне хоть какие-то силы. «Каким образом мы выйдем отсюда, Фредди?» — прошептала я; у меня не переставая стучали зубы. «Пешком, пожалуй, единственный способ.