– Да, – согласился Одинцов, копаясь в мешке, – и притом только при наличии детонатора... Ага, а вот и они!

Он высыпал на стол горсть детонаторов в блестящих медных гильзах. За детонаторами последовала какая-то непонятная штуковина, более всего похожая на радиоприемник, в котором основательно покопался вооруженный отверткой младенец.

– Какая занятная вещица, – сказал Одинцов, рассеянно играя разноцветными проводами. – Надо вам сказать, Юрий Алексеевич, что фрагменты вот такой штуковины были обнаружены на месте взрыва машины банкира Медведева. Эксперты утверждают, что эта машинка практически идентична той. А это уже, согласитесь, кое-что доказывает. Может быть, даже все. Запасливый вы человек, Юрий Алексеевич! И, я бы сказал, основательный. Только неосторожный очень. Разве можно хранить такие вещи у себя в машине? Их нашли при осмотре места дорожно-транспортного происшествия на переезде. Так что теперь тебе не отмотаться, Филатов. Я же говорил, я же предлагал оформить явку с повинной! А теперь все, поздно, получишь на всю катушку.

– Что?! – Юрий даже привстал. – Ты что, майор, на солнце перегрелся?

– Сидеть! – прикрикнул на него Одинцов. – Это еще не все.

Он перевернул пакет, и из него посыпались фотографии – большие снимки, сделанные, судя по великолепному качеству, цифровой камерой.

– Полюбопытствуйте, – предложил Одинцов.

Юрий машинально протянул руку и тут же ее отдернул.

– Черта с два, – сказал он. – Если тебе надо, сам показывай.

– Да полно! – отмахнулся Одинцов. – Я думаю, ваших пальцев на этих картинках и так предостаточно. Кроме того, их отсутствие ни о чем не говорит. Удобная вещь – латексные перчатки!

– Отсутствие не говорит, – согласился Юрий, – а вот присутствие... Нет уж, майор, если ты так уверен в моей виновности, давай тогда играть по-честному, без этих грязных ментовских фокусов. Я к этому дерьму даже под дулом пистолета не прикоснусь.

– Как угодно, – сказал Одинцов и ловко разложил перед Юрием фотографии. – Пожалуйста, полюбуйтесь! Впрочем, о чем это я? Вы же все это уже видели...

Юрий не обратил на него внимания – он смотрел на снимки. На одном из них был изображен какой-то толстяк в ковбойской одежде, валявшийся на пыльной дороге в огромной луже крови, которая натекла из его превращенной в месиво головы. На другом снимке сверкал в лучах яркого солнца старый «Кадиллак» с укрепленными на капоте бычьими рогами; двери машины были распахнуты, а на ветровом стекле виднелась расплывающаяся красная надпись знакомого до боли содержания. Далее следовало изображение салона «Кадиллака»; Юрий непроизвольно вздрогнул и отвернулся.

– Дальше, дальше смотри, – свирепо потребовал Одинцов. – Не отворачивайся, гад!

Юрий стал смотреть дальше и немедленно об этом пожалел. Дальше шла серия снимков, сделанных, как он понял, в квартире Шполянских. Каким-то немыслимым образом убийце удалось сфотографировать даже Кастета, стоящего посреди комнаты в нелепой позе, с растопыренными руками и ногами, с перекошенным, белым как мел лицом и дико расширенными глазами.

– Трупы Кудиева и Медведева ты сфотографировать, понятно, не мог, – снова заговорил Одинцов. – Но тебя видели возле дома Кудиева в момент убийства, видели, как ты пытался запрыгнуть в машину своих сообщников, но не успел... Чего вы не поделили, из-за чего Сохатый пытался тебя прирезать? Что, деньгами делиться не хотелось? Эх ты, супермен...

– Погоди, майор, – сказал Юрий, – это что, действительно нашли у меня?

– Хочешь сказать, что это не твое? Ну, говори, говори, все так говорят.