Уголки губ Селуччи дрогнули.

– Ладно, вы королевский бастард, в этом можно не сомневаться. – Он постарался идти рядом как равный, стараясь подавить ощущение, что ему вряд ли подобает быть равным этому созданию. – Почему бы не быть просто каким‑нибудь жалким крестьянином?

– Это почему же, собственно, крестьянином? – осведомился Фицрой, приподнимая брови.

– Не обращайте внимания. – Он оперся спиной о переднюю дверцу и вздохнул. – Вообще‑то, боюсь, Вики не нуждается сейчас ни в одном из нас.

* * *

– Так вы считаете, что самым разумным для меня было бы удалиться отсюда? Не имею возможности с вами согласиться. Нет особых причин, по которым я мог бы уступить вам место.

– А что вы можете дать ей?

– Теперь? В ее скорби? То же самое, что и вы.

– Но я могу быть с нею и ночь, и день. А вы только ночь.

– В таком случае, почему вы столь обеспокоены моим присутствием? Ведь у вас передо мной есть явное преимущество. Заметьте, – продолжал Генри, уже задумчивым тоном, – я покинул свое убежище, чтобы быть возле нее, рискую жизнью из‑за опасности оказаться на солнце. Это должно хоть что‑нибудь да значить.

– Что вы имеете в виду, «что‑нибудь да значить»? – фыркнул Селуччи. – Это не соревнование! Мужчина против... – его глаза недобро сузились, – ...писателя любовных романов. Предполагалось, мы приехали сюда для нее.

– В таком случае, быть может, – заметил Фицрой, направляясь к зданию, – нам было бы лучше почаще вспоминать это обстоятельство.

«Проклятый высокомерный сукин сын!» По счастью, длинные ноги позволили Майку идти рядом с соперником, не сбиваясь на бег.

– Так что мы ограничиваемся тем, что сосредоточим наше внимание на Вики, пока все это не завершится.

– А что потом? – полуобернувшись к нему, осведомился Генри.

– Кто, черт возьми, может сказать, что будет после? – «С какой удивительной наглостью смотрит на меня этот недомерок!» – Сначала надо пройти через это.

Прислушиваясь к стуку сердца Селуччи, вампир кивнул, вполне удовлетворенный.

Вики потребовалось мгновение, чтобы осознать, что означает такой звук.

«Дверь».

Бэнг. Бэнг. Бэнг.

«Это полиция». Ритм был совершенно безошибочный. Одна, в темной квартире, женщина нахмурилась и неохотно встала. «Сколько такое может продолжаться?» Хотя уличное освещение проникало в комнату, видеть она ничего не могла. Вики ощупью отыскала стоявший на столе телефонный аппарат, а потом, вдоль стены, добралась до двери.

Селуччи покосился на Генри и поднял руку, чтобы позвонить снова.

– Вы уверены, что она здесь?

– Уверен. Я это чувствую.

– Да. Думаю, вы правы.

* * *

Бэнг. Бэнг. Бэнг.

Так же на ощупь, проводя пальцами по стене, она отыскала выключатель и зажгла люстру; глаза сразу же заслезились от яркого света. Ее мать всегда использует стоваттные лампочки.

«Мне безразлично, что она потребляет значительно больше энергии, гораздо важнее, что, приходя домой, я могу хорошо все видеть. Я могу себе это позволить, а окружающая среда может катиться ко всем чертям».

Ее мать всегда использовала стоваттные лампочки.

Замок заело на полуобороте ключа.

Бэнг. Бэнг. Бэнг.

– Сколько раз говорила ей, что замок нужно починить, – проворчала Вики, пытаясь провернуть ключ. – Проклятый идиотский кусок старого железа.

* * *

Селуччи отдернул руку.