|
– Не устраивать чай? – повернулась Опал. – Но Ребекка Энн… – Конечно, мы дадим прием, это наша обязанность! – Перл потянулась к коробке с карточ-ками, на которых она записывала адреса всех, кто хоть что-нибудь представлял собою в Джеф-ферсонвиле и Атланте. Мэгги бросила взгляд на мать и начала осторожно продвигаться к двери. – Обязанность? – В голосе Руби послышались опасные нотки. – А ты не думаешь, что наша обязанность – помогать женщинам, которым некуда идти? – Я считаю, мы обязаны помогать всем, кому можем, – возразила Перл. Тон ее тоже был прохладен, но многозначителен. Мэгги уже стояла возле двери. Опал была готова сказать «О!», но Мэгги видела ее руку, подбирающуюся к меню: тетушка воспользуется начинающейся дискуссией, чтобы вычеркнуть хворост. – А чем «Розовый чай» в честь внучки Марты может помочь матерям-одиночкам? Глубоко вздохнув, Мэгги скользнула за дверь, но остановилась послушать, что ответит Перл. – Мы должны сделать все, что можем, чтобы обеспечить Ребекке Энн достойный выход в свет. Это определит всю ее дальнейшую жизнь. – Ты полагаешь, это поможет ей подцепить богатого мужа? Мэгги поморщилась и быстро пошла к холлу. Взглянув через тюлевую занавеску, она увидела приближающееся красное пятно. Это мог-ла быть машина Митча, о чем говорил и шум мотора, поэтому она вышла на крыльцо. Это действительно был красный автомобиль Митча, но за рулем сидел кто-то другой. Во-дитель, ловко маневрируя, припарковал машину на противоположной стороне засаженной де-ревьями улицы. Шофер выскочил из машины, посмотрел на часы и, прежде чем заметил ее, ус-пел ступить на дорожку, ведущую к дому. Увидев ее на крыльце, он вдруг споткнулся, и лицо его приобрело настороженно-выжидательное выражение. Мэгги глядела во все глаза и жалела, что поторопилась выйти на крыльцо. Мужчина был великолепен и определенно не житель Джефферсонвиля. Он замедлил шаги: – Хэлло, Мэгги! Тон был фамильярный, а глаза голубые. По-американски ярко-голубые. Как августовское небо Джорджии. Как у Митчелла Маккормика. Но этого же не могло быть! – Мистер Маккормик? – Не совсем. Мэгги всегда мечтала о том, чтобы именно такие голубые глаза когда-нибудь обратили на нее внимание. Она встрепенулась: – Не поняла. – Произошло недоразумение. Конечно, недоразумение! В течение двадцати четырех часов он, как в сказке, превратился из лягушки в блестящего принца. – Я тот человек, с которым вы встречались вчера, но я не Митчелл Маккормик – я только притворялся им. Мэгги отступила назад: – Это что, все-таки шутка? – Ее пронзило чувство разочарования: опять ее предала пара го-лубых глаз. – Я знала, что не бывает таких типов… – О, поверьте мне, Митч – такой! – Но кто же вы? Молодой человек явно заколебался: – Я… друг Митча. После такого пустого ответа Мэгги могла бы просто вернуться в дом и захлопнуть дверь. Но… она не смогла. Было что-то такое в этом красивом мужчине, что-то особенное, что прово-цировало женщин на большую, чем было бы благоразумно, свободу поведения. Женщины из семьи Мэгги знавали таких мужчин. Он улыбнулся, и морщинки в уголках глаз сложились в привычный узор, подсказав ей, что улыбался он часто. – Мое вчерашнее подражание Митчу было, к сожалению, до невозможности точным. Как понимаете, он очень нуждается в вашей помощи. – Тогда почему здесь не он? «Друг Митча» показал на качели: – Не могли бы мы?.. Мэгги оглядела его; она все еще не знала, кто он такой, но они находились на парадном крыльце, за ее спиной открыто окно. |
