|
— Я привык к сложностям, которые часто возникают у писателей, — сказал Деймон, размышляя, не скрестить ли на всякий случай пальцы, дабы смягчит фальшь включения дамы в число представителей этой аскетической и жутковатой профессии. — Трудности как приходят, так и уходят. Что же, ещё раз поздравляю. Звоните без стеснения, как только почувствуете, что вам нужна моя помощь. Деймон положил трубку. Если повезет, подумал он, то прежде чем закончить книгу, Женевьева испечет не менее сотни пирогов, а к тому времени он уйдет на покой и будет тихо жить в маленьком домике на берегу пролива. Что же, по крайней мере, до неё Заловски не добрался, подумал он, положив трубку. Если бы это было не так, то она наверняка запомнила бы его имя. Деймон беспокойно расхаживал по квартире. Домой с работы он принес длиннющую рукопись, чтобы прочитать за субботу и воскресенье. Он взял манускрипт, пробежал глазами несколько страниц и, не ничего не поняв, отбросил его в сторону. Затем Деймон отправился в спальню и весьма тщательно перестелил кровати. Этим делом он не занимался с момента вступления в брак. Что же, каждый утешается чем может. Женевьева Долгер выпечкой пирогов, а Роджер Деймон уборкой постелей. Он посмотрел на часы. Шейлы не будет дома ещё по меньшей мере шесть часов. Без неё воскресенья khx`khq| всякого смысла. Деймон решил уйти из дома, чтобы убить время до ленча. Но в тот момент, когда он надевал пальто, зазвонил телефон. Прежде чем подойти к аппарату, он позволил ему прозвонить шесть раз, надеясь на то, что звонящему, кем бы тот ни был, надоест ждать. Но раздался седьмой звонок, и Деймон поднял трубку, ожидая услышать противный, хриплый голос. Однако звонила женщина, чью рукопись он принес домой, но так и не смог начать читать. — Я хочу лишь узнать, закончил ли ты читать мою книгу, — сказала женщина. Голос дамы — глубокий и музыкальный — являлся её главным достоинством. Пару лет назад у них был непродолжительный роман. Шейла, узнав об этой связи от одной из подруг, в весьма типичной для неё манере заявила, что дамочка сама повисла у него на шее. На сей раз супруга попала в точку. Во время их второго свидания женщина сказала: — Такого сексуального лица мне не доводилось видеть ни у одного мужчины. Когда ты стремительно вошел в комнату, мне показалось, что это бык выбежал на арену. Она провела целый год в Испании, начиталась Хемингуэя, и её речь пестрела импортированными из Иберии образами. Но если бы она хотя бы раз употребила слово cojones, он бы ни за что не прикоснулся бы ни к ней, ни к её рукописи. Но дамочка смогла удержаться, и он сдался, хотя никогда не думал о себе в тех терминах, к которым прибегала она. Вообще-то, подумал он, в комнату тогда я ввалился довольно неуклюже. Кроме того, он никогда не встречал быков с такими как у него светло-серыми глазами. Посмотрев позже в зеркало, ничего бычьего он в себе не обнаружил. Тем не менее, женщина была довольно миленькой и обладала недурным интеллектом. Кроме того, она неплохо писала и держала тело в прекрасной форме, ежедневно упражняясь в спортзале. Он был польщен тем, что подобная женщина шла на такие жертвы ради того, чтобы затащить его в свою постель. В его возрасте. Что же, шестьдесят лет вовсе не означают, что тот, кто их достиг, стоит на краю могилы. В одной из их редких ссор Шейла сказала с горечью: — Ты растрачиваешь себя на женщинах. Брак не помог избавиться ему от этой слабости. |
