– О, благодарю тебя, милорд! Спасибо! Не могу передать…

– Бог с ним. А почему ты так часто спускаешься в кухню и устраиваешь пирушки? – спросил Джим, скорее чтобы собраться с мыслями, чем действительно думая об этом.

– Не знаю! На меня иногда находит, милорд. Я выхожу из камина и брожу по кухне, переходя от одного к другому, и пробую все подряд. Не знаю, почему я это делаю, Я весьма огорчен, милорд… но я не могу удержаться. Большинство из нас, гоблинов, очень часто становятся необузданными. И мы не можем сказать, почему.

– Ну что ж, стоит приглядеться к этому, и, если тебе это не нравится, возможно, мне с помощью магии удастся отучить тебя от этой привычки. Скажем, ты ограничишься кусочком холодной индюшатины время от времени… я хочу сказать, что ты не будешь пробовать все подряд, но только если действительно хочешь избавиться от…

– О, я хочу, милорд, – начал гоблин. – Кажется, это находит на меня, когда я чувствую себя маленьким и одиноким…

Джима внезапно озарило, он понял, почему гоблин предавался пирушкам.

– Да, – твердо сказал он, – с сегодняшнего дня все в Маленконтри будут называть тебя Гобом Первым. Или, для краткости, просто Первым. Вот видишь, у тебя есть имя. Ты будешь Гобом Первым. А теперь перейдем к твоему сообщению…

Внезапно за дверью раздался возмущенный мужской голос. Возмущение было настолько сильным, что, казалось, проникало через стены и дверь в комнату.

– Какие еще приказы, милейший? – доносилось до Джима. – Меня они не касаются! Я принц!

– Ик! – Гоб Первый издал нечто похожее на этот звук, рванулся к камину и исчез.

– Что еще? – пробормотал Джим. Но он уже узнал голос, принадлежавший молодому наследнику английской короны, которого он только что видел за столом – молчаливого, хмурого, накачивающегося вином. Джим повернулся к кормилице, в ожидании стоявшей рядом. – Побудь в другой комнате, пока я тебя не позову. Попытайся, если сумеешь, сделать так, чтобы Роберт не плакал.

Кормилица исчезла за гобеленом, а Джим подошел к двери и открыл ее. Ввалился принц, он пересек комнату, опустился на один из двух мягких стульев и положил локти на стол.

– Вина! – приказал он. – Не забудь стакан для себя, сэр Джеймс. Я должен с тобой поговорить.

– Нет, – возразил Джим, не двигаясь с места и глядя на молодого принца.

Принц, казалось, ничего не слышал под влиянием выпитого. Затем стало ясно, что он все слышал, – принц покраснел от злости.

– То, что я сказал, сэр Джеймс, приказ! – закричал он. – Вина, я сказал!

– А я сказал – нет.

Малютка Роберт проснулся от громового голоса принца и громко заплакал. Но кормилица быстро успокоила его, крик перешел во всхлипывание, а затем смолк.

– Как ты смеешь! – вскричал принц. – Я отдал тебе королевский приказ. Ты поплатишься головой за подобную наглость!

Он сидел, зло глядя на Джима, а тот молчал. Лицо и голос принца изменились.

– Почему ты мне отказываешь? – почти плаксиво произнес он.

– Ваше высочество уже достаточно много выпили.

– Как ты смеешь…– Принц дернулся и почти рухнул на стул, ярость его угасла. Он жалостливо продолжал: – Сэр Джеймс… добрый сэр Джеймс, мне надо поговорить с тобой. Ты единственный, с кем я могу поговорить, но для этого мне нужно выпить. Я не привык говорить иначе. Во мне все возмущается при мысли, что я буду обсуждать свои личные дела с посторонним. Поэтому мне надо выпить. Говорю же, я должен поговорить с тобой или все очень плохо кончится!

Внезапно принц показался Джиму очень молодым и беспомощным.