– Пойду взгляну, есть ли здесь что‑нибудь. – Он повернулся на каблуках и прошел за гобелен в комнату, где кормилица баюкала на руках засыпавшего Роберта.

– Есть здесь что‑нибудь выпить? – тихо спросил он.

Она тихонечко напевала:

– Баю‑баю, мой малыш…– Затем слегка повысила голос, чтобы ответить Джиму: – Там, в углу, милорд, в ящике. – И продолжила тихо петь. Джим подошел к ящику, открыл крышку и обнаружил не только вино, но и несколько маленьких пирожков, правда не очень свежих.

Он подумал, не захватить ли несколько пирожков, надеясь немного покормить принца, но отказался от этой мысли, решив, что тот, наверно, уже поел и не стоит пытаться силой заталкивать в него еду.

Он взял бутылку вина и кожаный кувшин с привязанной к нему пробкой, в котором хранилась вода, а также пару металлических кубков. Все это он принес в свою комнату и поставил на стол перед принцем. Затем подвинул себе стул и уселся, глядя на молодого человека. Он налил вина в кубок принца, примерно на четверть, и потянулся за кожаным кувшином.

– Воды не надо! – сказал принц.

Не обращая на него внимания, Джим добавил в кубок воды. Затем налил солидную порцию того и другого в свой кубок.

Принц не протестовал, он схватил кубок и жадно выпил. Джим поднял свой кубок, но лишь смочил губы и поставил его обратно.

– Что же, – Джим воздержался от слова «беспокоит» и закончил, – заботит ваше высочество?

– Агата Фалон! – выпалил принц.

Джим удивился. Он слишком мало знал об Агате Фалон, чтобы понять, что имеет в виду принц. Молодой человек мог просто счесть, что им пренебрегают, о нем забывают или каким‑нибудь образом оскорбляют его.

– Да, я слышал, как она разговаривала с милордом графом.

– Ах, это? – Принц слегка взмахнул рукой и плотнее уселся на стуле. – Что из того? Она просто собирает трофеи. Это ее способ действовать. Она не красавица, но всегда привлекает высших особ государства. Нет‑нет, граф для нее ничего не значит. Все дело в моем отце!

– В короле? – удивился Джим. Практически, все женщины, не вращающиеся в высшем свете, и тем более те, кто там постоянно появлялся, надеялись привлечь внимание короля. Король же, хотя и мужчина в годах, слегка разрушенный алкоголем – каким не был Эдуард III в двадцатом веке, откуда прибыли Джим и Энджи, – мог выбирать женщин. Вполне естественно, что какой‑нибудь богатый барон, вроде отца малютки Роберта, бывал при дворе рядом с особой короля и, конечно, с сестрой вроде леди Агаты. Но, судя по тому, что он знал, Джим не понимал, как может такая леди стать проблемой для наследного принца из‑за того, что она интересуется его отцом.

– Не думаю, что его величество мог бы…– Джим подбирал подходящее слово, когда принц прервал его:

–Черт!

Джим был поражен – он впервые слышал, чтобы человек здесь произносил это слово.

– Болтливая шлюха! – продолжил принц. – Не то чтобы он нынче так… Я считал его богом, когда был моложе и видел в королевской мантии и короне. Или когда он в доспехах руководил морским сражением с французами. Но он же король! А она добивается не просто королевской милости – она хочет стать королевой!

Джим поразился еще более – он никогда не думал, что услышит нечто подобное. Возможно, за те немногие годы, которые провел здесь, он научился лучше понимать скрытый смысл того, о чем говорил принц.

– Но ведь она не может стать королевой? Я имею в виду ее недостаточно высокое положение, – сказал Джим.

– Конечно! – прогремел принц.