– Симпатичный домик.

Я взглянула на высокие окна, поблескивающие в косых лучах солнца. Кирпичный дом такого размера легко мог бы подавлять своим величием, однако повсюду вокруг царила какая‑то обезоруживающая атмосфера, быть может, благодаря разросшейся, неровно подстриженной живой изгороди спереди или видавшей виды птичьей кормушке, которая торчала прямо посреди лужайки, как будто там и выросла. Тут было уютно. Это было именно то место, где мог появиться на свет такой парень, как Сэм.

– Откуда он у Бека?

Сэм нахмурился.

– Дом‑то? Раньше Бек был адвокатом у каких‑то толстосумов, так что у него полно денег. Он купил этот дом специально для стаи.

– Ужасно великодушно с его стороны, – заметила я и захлопнула дверцу машины. – Черт!

Сэм облокотился на капот «бронко».

– Что случилось?

– Я только что заперла ключи в машине. Действовала на автопилоте.

Сэм беззаботно пожал плечами.

– У Бека где‑то в доме есть отмычка. Поищем, когда вернемся из леса.

– Отмычка?! Вот это да! – ухмыльнулась я. – Люблю разносторонних людей.

– Ну, вот тебе еще один для коллекции. – Сэм кивнул в сторону зарослей на заднем дворе. – Ты как, готова идти?

Мысль об этом одновременно манила и страшила меня. Я не была в лесу с самой облавы, а до нее – с того вечера, когда увидела Джека, окруженного другими волками. Похоже, все мои воспоминания о лесе были связаны с насилием.

Сэм протянул мне руку.

– Ты что, боишься?

Я задумалась, можно ли принять его руку, не расписавшись в собственном страхе. Вернее, не в страхе. В какой‑то иной эмоции, от которой по коже у меня бежали мурашки и волоски на всем теле вставали дыбом. Погода была просто прохладная, а не лютая зимняя стужа. Еды вокруг хватало, у волков не возникало необходимости нападать на нас. Волки ведь безобидные существа.

Сэм взял меня за руку; у него были крепкие пальцы и теплая ладонь. Его глаза изучали меня, большие и блестящие в свете заходящего солнца, и на миг я растворилась в его взгляде, вспомнив, как этими же глазами на меня смотрел волк.

– Не обязательно искать его прямо сейчас, – сказал он.

– Я хочу пойти.

Это была правда. Какая‑то часть меня хотела увидеть, где Сэм жил в холодное время года, когда не рыскал перед нашим домом. А другая часть, та, которая погибала от тоски, слушая волчий вой в ночи, умоляла пуститься за стаей в лес по слабому следу. Все это перевешивало мои опасения. Чтобы доказать свою готовность, я двинулась к лесу на задворках, не выпуская руки Сэма.

– Они ничего нам не сделают, – сказал Сэм, как будто я еще нуждалась в убеждении. – Если кто‑то и приблизится к нам, то это Джек.

Я вскинула бровь.

– Угу, и я о том же. Надеюсь, он не устроит нам тут фильм ужасов наяву?

– Превращение в оборотня не делает тебя чудовищем. Оно просто убирает тормоза, – сказал Сэм. – Он в школе часто затевал драки?

Как и все в школе, я слышала историю о том, как после какой‑то вечеринки один парень по милости Джека угодил в больницу, и считала ее выдумкой, пока собственными глазами не увидела того самого парня в школьном коридоре; лицо у него было похоже на опухшую багрово‑синюю подушку. Чтобы превратиться в чудовище, Джеку не обязательно было становиться оборотнем.

Я состроила гримаску.

– Да, было дело.

– Если тебя это обрадует, – сказал Сэм, – я думаю, что его здесь нет. Но все равно надеюсь, что он здесь.

Мы углубились в лес. Это был совсем не тот лес, что подступал к двору моих родителей. Здесь деревья стояли вплотную друг к другу, а подлесок был таким густым, словно его напихали между древесными стволами, чтобы удержать их в вертикальном положении. Штанины моих джинсов цеплялись за кусты ежевики, и Сэм время от времени останавливался, чтобы извлечь из наших щиколоток колючки.