В Клермон Ферране шел снег, хотя декабрь еще не наступил. Ван дер Вальк никогда еще не бывал в Оверне. Высокое плато, глубокомысленно сказал он самому себе, спасибо Господу и Арлетт за крепкие ботинки и лишний пуловер. Центральный французский массив, огромное древнее плоскогорье потухших вулканов, голые конусообразные вершины, раскаленные летом и кишащие волками зимой. Несомненно, он узнал бы все это от Рут.

Удручающее желтое небо и темно серая слякоть под ногами вполне соответствовали его задаче. Нужно было проделать некоторую детективную работу, чтобы разыскать этот юридический отдел. Как во всех французских провинциальных городах, здесь были узкие проходы между высокими глухими стенами, серые фасады с закрытыми ставнями, чудовищные здания в отвратительном мрачном стиле середины девятнадцатого века. Юридический отдел, без сомнения полный начальников военной полиции, военных прокуроров и один Господь знает, каких еще стервятников, размещался в одном из этих зданий, которое могло оказаться лицейским корпусом 1880 х годов и носить имя Альфонса Доде или Проспера Мериме. Но вахтер неожиданно оказался человеком необыкновенной учтивости, что тоже встретишь только во Франции.

– Будьте любезны, скажите мне, пожалуйста, здесь ли находится офис полковника Вуазена? – спросил Ван дер Вальк ровным голосом. Он был готов к тому, что в ответ его направят в четыре других здания, в каждом из которых ему скажут, что никогда и слыхом не слыхали о полковнике Вуазене, не выбирая при этом выражений.

– Вы хотите встретиться с полковником Вуазеном? Нет ничего проще. Однако сегодня такая отвратительная погода… почему бы вам не оставить свое пальто здесь, у батареи, чтобы оно просохло?

– С большим удовольствием.

– Так входите… погрейтесь, пока я свяжу вас с полковником Вуазеном.

Очень похоже на какое нибудь французское сельское почтовое отделение. Кактусы в горшках, запах радиаторов отопления и лукового супа, множество казенных бланков и поиск куда то запропастившихся печатей. В пепельницах полно окурков и обрывков бумаг; на электроплитке стоял почерневший эмалированный кофейник; замызганный старый плащ и зеленоватый берет сушились рядом. Возле телефонного коммутатора стояла жестяная банка из под мастики, в которой лежали кусочки проволоки и три пары плоскогубцев. Ван дер Вальк с удовольствием грелся.

– Так, посмотрим. Полковник Вуазен… он ведь ждет вас?

– Сомнительно. У меня не было определенной договоренности.

– Не беспокойтесь. Он не занят сегодня. Ваша фамилия?

– Ван дер Вальк.

– Хорошо, хорошо. – Вахтер приник к трубке. – Мой полковник, месье Ван дер Вальк… нет, иностранный джентльмен… да, мой полковник. Да, мой полковник… Полковник Вуазен просит вас оказать ему любезность, подождать четыре минуты, и он с удовольствием примет вас. Нет нет, действительно так… раз он говорит четыре, он имеет в виду ровно четыре. Не то что некоторые. Джентльмен. Может быть, хотите чашечку кофе… боюсь только, не остыл ли он немного?

– С удовольствием, спасибо.

Горький и мутный, но по настоящему крепкий кофе с почти таким же крепким ромом принес ему облегчение. Волосатый старик следил за ним с одобрением.

– Вы не обидитесь? – спросил Ван дер Вальк, сжимая в руке пятифранковый банкнот.

– Мой дорогой месье, во Франции никто никогда не обижается, когда ему предлагают деньги. Позвольте мне теперь объяснить вам, куда идти: вверх по лестнице, на второй этаж, а там повернете налево. Не первая дверь – это чулан, – а следующая. Номер 29. И я вас сердечно благодарю. Могу я еще чем то вам помочь?

– Что за человек полковник?

– Он? Очень славный, – сказал вахтер без запинки. – Очень вежливый и терпеть не может доставлять кому либо беспокойство.