Надя знала, что о ней так говорят.

— Скажи, — спросила она однажды Олю Цыганкову, — почему ребята считают меня гордой?

— Ты молчишь всегда. В кино и то одна ходишь. Ну, значит, не хочешь никого знать.

— А старостой зачем же выбрали?

И тут Оля ответила не задумываясь:

— Ты справедливая, аккуратная! — И добавила, помолчав: — Списки вовремя составишь, за дежурством поглядишь. Ну и вообще…

«Аккуратная! — думала Надя. — За дежурством погляжу, списки составлю. Невелика радость!»

Она не знала, что с собой делать. Ей всегда хотелось вмешаться в разговор ребят. И когда ребята играли в лапту или в волейбол, сказать: «Примите меня!»

Но она молчала. И глаза ее глядели задумчиво, а ребятам казалось — строго.

Однажды кто-то ножом изрезал классную доску. Учительница Ольга Александровна спросила:

— Кто это сделал?

Все молчали. Тогда Ольга Александровна сказала:

— Можете не говорить. Я и сама понимаю, что это сделал Панченко.

Из всех шестиклассников одна Надя знала, что Ольга Александровна права. Надя в тот день пришла в школу рано и отворила дверь в класс в ту минуту, когда Коля Панченко проводил на доске последние глубокие борозды. Увидев Надю, он выскочил в окно и на уроки не явился.

И вдруг, к удивлению всего класса, Надя поднялась со своего места и сказала:

— Это я сделала, Ольга Александровна!

Класс застыл. Потом кто-то засмеялся. Поверить, что доску изрезала Надя, никто не мог.

— Да врет она! — крикнул Толя Погребняк.

— Зачем ты говоришь неправду? — спросила Ольга Александровна.

— Это я сделала, — упрямо повторила Надя.

— Ну хорошо. Ты. А зачем?

Надя молчала.

Когда она шла из школы, ее догнала Оля Цыганкова.

— Зачем ты на себя наговорила?

— Кольку отец выпорет до полусмерти. Ты не знаешь, как он его дерет! А мне ничего не будет. Я маме все сама расскажу.

С Колькой потом тоже был разговор. Он подстерег Надю на улице и все повторял:

— Да кто тебя просил? Кто тебя просил? Подумаешь, выскочила!

А вечером, проходя мимо Гордиенок, он сказал Наде, сидевшей в палисаднике:

— А меня все равно выдрали, только за другое.

После того случая Оля Цыганкова часто заходила к Наде по утрам, и они вместе шли в школу. Оля всю дорогу болтала, с ней было весело. Однажды она вдруг сказала Наде:

— Давай дружить.

И Надя ответила:

— Давай.

И хоть редко так бывает, что решили люди дружить — и подружились, но Надя с Олей с тех пор дня друг без друга не могли прожить. Вместе готовили уроки, работали в поле, гуляли. Надя очень любила читать, и Оля приохотилась к чтению.

Когда Покровское заняли фашисты, родители чуть не силой удерживали своих детей дома. Надя с Олей по целым дням сидели то в цыганковской, то в гордиенковской хате и часто оставались друг у друга ночевать.

Раньше, прежде чем заснуть, они, бывало, вдоволь наговорятся, насмеются, даже на Надю нередко нападало в эти часы беспричинное веселье.