|
Одна – от Флоренс, что он был просто без ума от нее, по дикому ревновал, подозревая, что забеременела она не от него. Сама об этом по секрету сообщила своей подружке, моей приятельнице. Другая версия, что рассердился на нее, когда у него потребовали слишком много денег. Но и эта версия исходит от той же Флоренс. Она ее «выдала» много позже, перед самым отъездом в Нью Йорк. Очевидно, посчитала, что так дело выглядит гораздо пристойнее. Как бы там ни было, он ее так придушил, что у нее на шее долго оставались следы пальцев, я их сам видел… – Превосходно! У Вулфа был такой довольный вид, как будто ему самому только что преподнесли тридцать акров земли. – Когда это было? – Около двух лет назад. – Вы не знаете, где сейчас находится Флоренс Хефферен? – Не знаю, но могу раздобыть ее нью йоркский адрес. – Хорошо… – Вулф погрозил ему пальцем. – Раз я говорил, что не требую никаких доказательств, то я их не требую. Но все же скажите, что из сказанного вами является фактом, а что – сплетнями? – Это вовсе не сплетни, а самые настоящие факты. – А вы не знаете, что нибудь из этой истории было в газетах? Дело не слушалось в суде? – Ни боже мой! Какой уж суд, если мистер Дитмайк выложил сорок или пятьдесят тысяч только за то, чтобы замять скандал. – Та ак. Все же хотел бы я быть совершенно уверенным в этом. Скажите, история Дитмайка с Флоренс получила огласку? Обсуждалась соседями? – Да нет, не очень. Конечно, разговоры шли, но только два или три человека толком знали, как обстояло дело. Я случайно оказался среди них, потому что, как уже сказал, моя девушка – подружка Флоренс. А сам я не распространял сплетен и не поощрял разговоры на эту тему. Только сейчас впервые открыл рот. И лишь потому, что хочу помочь Энди… Но, черт меня побери, если я вижу, как эта чепуха сможет ему помочь! – Зато Я ВИЖУ, – возразил ему Вулф. – Скажите… Помогал ли мистер Дитмайк еще кому нибудь в делах, связанных с покупкой земли или с недвижимым имуществом? – Нет, насколько я знаю. Наверное, он тогда потерял голову. Ну, а вообще то он и правда неравнодушен к женщинам. Я видел, как он любезничает со своими гостьями. Одно могу сказать, его сын не унаследовал папенькиных вкусов и привычек… Может оно и к лучшему, конечно. Не могу понять, как вот такой седой старик не желает смириться с тем, что его время прошло, что пора уже и остепениться, найти другие развлечения. Взять хотя бы вас. У вас ведь тоже седина… Убежден, что вы не станете лебезить перед всякими барышеньками, нашептывать им пошлости и незаметно прижимать в темном углу. Я невольно ухмыльнулся. Вулф грозно посмотрел на меня и обратился к Гасу. – Нет, мистер Тренбл, не стану… Ваши наблюдения очень интересны, а выводы разумны, но боюсь, они мне мало чем помогут. Нужен хороший скандал с достаточной оглаской. Есть ли у вас что нибудь такое в отношении мистера Дитмайка? Но, очевидно, основным козырем Гаса была история с полузадушенной Флоренс, а козырь этот он уже выложил. Вне сомнений, Гас располагал еще кое какими слухами и наблюдениями о «старике Джозефе», но я был почти уверен, что все они не внесут изменений в ту картину, которую Вулф себе нарисовал, и не помогут нам доказать, что именно Дитмайк старший является убийцей. Начать с того, что не было даже намека о существовании романа между Дими Лауэр и хозяином дома… Правда, Гас сразу предупредил, что в доме бывает мало и слабо информирован, что в нем творится… Очевидно, Вулф тоже решил закончить разговор о мистере Дитмайке, потому что спросил: – Что вы можете сказать о его жене? Я не слышал, чтобы о ней вообще сегодня вспоминали. |
