|
Она не только ненавидит мужчин, но всегда и везде заявляет об этом. Может быть, по этой причине я ее терпеть не могу… Вулф скорчил гримасу: – И часто у нее бывают истерики? – Я бы не сказал, но ведь сам я редко бываю в доме, так что точно сказать не могу, – Гас покачал головой: – В общем, я ее не понимаю… – Сомневаюсь, что вам стоит ломать над этим вопросом голову, – заметил Вулф. – И потом мне нужна не ваша точка зрения на ту или иную проблему, а всего лишь факты. Скажем, что то скандальное в отношении миссис Дитмайк. Есть у вас такие данные? – Что то про нее и Дими? – с удивлением спросил Гас. – Не обязательно. Про нее и про кого то еще… Может быть, она страдает клептоманией или наркоманией? Играет в азартные игры, пьет, соблазняет чужих мужей? Плутует во время игры в карты? – Нет, – решительно отверг предположения Вулфа Гас. – Во всяком случае, мне о таком не известно. После некоторого молчания он добавил: – Могу только сказать, что миссис Дитмайк часто ссорится и дерется. – Прибегает к помощи оружия? – Нет: кричит, жестикулирует, размахивает руками, стучит ногами. Ссорится со всеми: с семьей, с друзьями, с прислугой. Она убеждена, что во всем разбирается лучше других. Особенно часты у нее стычки с братом. Но тут то она права, когда говорит, что лучше его знает, что ему надо делать, потому что он, видит бог, вообще ничего не петрит. – Не «петрит»? – Ну да, котелок у него не варит. – Ага. У него тоже есть комплексы? Гас усмехнулся. – Еще бы! Все семейство в один голос вечно твердит, что он очень чувствителен, но я не кричу об этом на каждом углу всем встречным поперечным! У него меняется настроение ежечасно, но чаще всего он мрачен, даже по воскресеньям и по праздникам. Он никогда ничего не делает, даже не собирается делать. Он даже не собирает цветов. Он учится уже в четвертом колледже, его выгнали из Йельского, из Вильямс университета, потом из Корнельского, а теперь из университета где то в штате Огайо. – За что? – попросил уточнить Вулф. – Вот это может быть полезным. – Понятия не имею. – Черт возьми! У вас просто отсутствует нормальное любопытство! Какой нибудь интересный факт о сыночке мог бы нам очень пригодиться! Даже больше, чем факт о дочери. Неужели у вас так таки ничего не найдется? Гас сосредоточился. Вулф терпеливо ждал, но видя, что на физиономии молодого человека не отражено ни единой мысли, спросил: – Могли быть у него неприятности из за женщин, что и послужило бы причиной его исключения из университетов? – Его то? – Гас снова ухмыльнулся. – Если бы он оказался в лагере буддистов, и все буддисты – мужчины и женщины – выстроились бы перед ним в один ряд, он не смог бы определить, кто из них мужчина, а кто женщина. Еще в одежде – куда ни шло, а нагишом – нет! Не то, чтобы он был совсем туп, но его ум запрятан где то глубоко… Вы спрашивали о его комплексах?.. В этот момент раздался стук в дверь. Я открыл ее и пригласил: – Входите. Вошел – легок на помине – Дональд Дитмайк. Я уже имел возможность наблюдать за ним некоторое время назад, я сейчас получил возможность проверить правильность сложившегося у меня о нем мнения. Мне он не казался особенно чувствительным, хотя, конечно, я не знал, в каком он сейчас был настроении. Он был примерно того же роста и сложения, что и я, но, откидывая ложную скромность, прямо заявляю, держался много хуже меня и производил удивительно неприятное впечатление: какой то мягкотелый и развинченный, – я бы назвал его самым обычным слюнтяем… Очевидно, потребовалось бы немало труда, чтобы его как следует отрегулировать и настроить… Правда, во внешности Дональда было и что то привлекательное: темно синие глаза, да и физиономия недурная, совсем недурная, если бы только он лучше ощущал свое «я», верил в себя и свои возможности, ну и следил бы за своим лицом и одеждой. |
