|
– У нас был ключ. Признаю, что пистолет в руках Гудвина несколько драматизирует картину, но все, к чему я стремлюсь, это – всего лишь поговорить с вами. Я просил вас об этом днем, вы мне отказали. Сейчас, несмотря на поздний вечер, я выполню свое намерение. – Вам это не удастся! – заявил Дитмайк старший, посмотрел на сына и приказал: – Пойди к парадному входу, вызови сюда полицейского. Я жестом остановил Дональда. – Не забывайте про мой пистолет, – голос у меня звучал необычно вкрадчиво, а черный зрачок дула глянул прямо в душу Дитмайка старшего. – Я могу им воспользоваться, чтобы ударить по голове или прострелить вам ногу… Уверяю вас, что если бы я не был готов пустить его в ход в случае необходимости, его бы у меня в руках не было. – Еще одно оскорбление, – презрительно процедила сквозь зубы Сибил. Она не сделала ни единого жеста, даже не изменила своей соблазнительной позы, которая при сложившихся обстоятельствах выглядела нарочито вызывающей: – Вы действительно воображаете, что мы будем здесь сидеть и разговаривать с вами под угрозой оружия? – Нет, – сказал Вулф, – пистолет – это скорее формальность, но разговаривать вы со мной несомненно будете. На то есть причина. Чтобы ее объяснить, мне потребуется несколько минут. Могу я сесть? Отец, дочь и сын одновременно крикнули: – Нет!.. Но Вулф подошел к широкому креслу и сел. – Поразительная нелюбезность… Мне придется ослушаться вас, господа, в ваших же интересах. В этом есть настоятельная необходимость. К тому же я вынужден был переходить вброд ваш проклятый ручей. Он наклонился, стащил с ног носки, завернул до колен мокрые брюки, потом потянулся направо к маленькому коврику. – Прошу прощения, я тут немного наследил, – сказал он, оборачивая ноги ковриком. – Замечательно, – прошипела Сибил. – Уж не думаете ли вы, что мы не решимся выгнать вас на снег с босыми ногами? – В этом он глубоко ошибается, – подпевая дочери, сказал Дитмайк, голос которого теперь звучал громче и увереннее, чем минуту назад. Вулф продолжал с невозмутимым видом: – Для начала я хочу обратить ваше внимание на следующее. Все обитатели этого дома при расследовании убийства станут объектами не только юридической проверки, но и внимания общественности. Ваше поведение и поступки на протяжении последних лет приобретут самую широкую огласку. Случившееся в прошлом может иметь решающее значение для доказательства вины преступника сейчас. Ну, а каковы репортеры, не мне вам рассказывать… они готовы ВСЕ опубликовать в газетах. – Та ак, – презрительно протянула Сибил, все еще возлежа на подушках. – Черт побери, – продолжал Вулф, не обращая на нее внимания. – Ведь это прошлое есть у каждого из вас!.. Возьмем хотя бы приобретение мистером Хофференом дома с прилегающим участком всего то в нескольких милях отсюда. Не сомневаюсь, что вы все помните это имя – Хофферен? Откуда он взял деньги, а? И куда отправился один из членов его семьи, кстати, вам всем тоже хорошо известный, и почему? Газеты захотят узнать все факты этой пикантной истории, репортеры будут рыскать по всей округе, тем более, что их не пускают на территорию вашей усадьбы. Ну, а я с радостью им помогу, тем более, что у меня есть некоторый опыт общения с членами вашего семейства, больше того, имеются весьма убедительные и неотразимые факты. Джозеф Дитмайк сделал шаг вперед да так и застыл. Сибил, наконец, оставила свои подушки, села прямо. – Эти факты, – продолжал Вулф, – возможно, не окажут непосредственного воздействия на присяжных, разбирающих дело об убийстве Дими Лауэр, но они имеют чрезвычайное значение для людей, неофициально занятых расследованием, ибо дают характеристику участникам преступления, ну а публику будет интересовать решительно все. |
