– Понял тебя, – сказал он и продолжал официально: – Капитан Устюг, разрешение на маневр отменяю. Займите резервную орбиту.

    – Есть, – невесело ответил капитан Устюг.

    У командующего Трансгалактическим флотом была бессонница. Уже третью ночь она не отпускала его – с тех пор, как вдруг, ни с того ни с сего, без всякого вроде бы повода, при швартовке посыльного катера взорвался Одиннадцатый спутник Звездолетного пояса; на нем было три человека – дежурные операторы. Третьи сутки командор тщетно пытался понять причину взрыва (опыта у него было, наверняка, побольше, чем даже у трех комиссий) – и не мог. И вот он, уже устав думать, сидел на веранде своей квартиры, которую от расстройства чувств даже увел с того места, где она простояла два года, и установил на двести метров выше, в третьем воздушном ярусе, – сидел на веранде и смотрел на звезды, где были его корабли и куда ему самому разрешали выходить не чаще раза в год. Вызов командор услыхал не сразу. В комнате он не зажег света и разговаривал, глядя сквозь нижнее окно на огни наземных сооружений. Потом он машинально перевел глаза вверх, хотя Большой Космофиниш находился сейчас над другим полушарием Земли, под ногами.

    – Не понимаю, – сказал командор. – Он прибыл или нет? Тогда в чем же дело?

    Его перебили, и он понял, что дело и на этот раз серьезное, раз его перебивают. Он попытался застегнуть халат, забыв, что это не тужурка. Потом зажег свет, протянул руку к справочнику и нажал букву К – «консультанты».

    Профессор доктор Функ ворчливо сказал:

    – Уснуть в мои годы – это искусство, а вы меня будите. Почему теперь происшествия случаются исключительно по ночам? Ну хорошо, хорошо…

    Он был стар, и каждый раз, когда его, непременного члена Консультативного совета Трансгалакта, внезапно вызывали, не спрашивал о причине. Глубоко в нем обитало упование дожить до первого Контакта, и он всегда надеялся, что на сей раз его вызывают именно по этому поводу, и не спрашивал, чтобы не разочароваться раньше времени.

    – Ах, зеркальное изображение, – сказал физик доктор Функ, позевывая. – Да, конечно, может быть, виновата связь. Связь, связь. – Он помолчал. – А может быть, и не связь. Говорить с ним можно? Тогда спросите-ка его… Координаты ведь устанавливаются при помощи оптики, а не электроники? Вот и спросите, как устанавливались координаты и не происходило ли при этом чего-нибудь такого. Если оптика дает им нормальное изображение, значит, виновата аппаратура связи. Итак, вы поняли? Не было ли при ориентировке чего-то такого… неразумного. – Слово ему понравилось. – Вот именно – неразумного.

    – Капитан Устюг, как устанавливались координаты после выхода из сопространства?

    – Ориентировались нормально: курсовая – с Полярной на Солнце, третья точка – Капелла.

    – А четвертая? – спросил командор.

    – Хорошая космическая практика, командор, рекомендует брать четвертую в случае сомнений. А у нас сомнений не было.

    «Нахал», – подумал командор.

    – Зато у нас есть. Уточните положение по четвертой.

    – Есть, – ответил дисциплинированный капитан.

    Четвертая нужная звезда оказалась вдруг совсем не в той стороне.