Остальные последовали за мной. Надо бы им сказать, чтоб не выходили...

– Неважно, что надо было сказать, продолжайте!

– Ну, мы подошли к ней, сэр. Лицо в грязи, пальто порвано. Я сказал...

– Видели ее раньше?

– Нет, сэр.

– Узнали бы?

– Сомневаюсь, сэр, – поколебавшись, ответил сержант. – Лицо ее было так измазано.

– Узнали бы ее голос? Кто из вас узнал бы ее по голосу?

Три категорических отрицания – они не узнали бы ее голос.

– Ну, ладно, – устало сказал Харденджер, – она изобразила из себя девицу, на которую покушались. В нужный момент кто‑то удачно обнаружил себя и побежал. Все вы бросились за ним. Вы видели его?

– Мельком, сэр. Силуэт в темноте.

– Полагаю, следующий силуэт тоже – он уехал на машине.

– Да, сэр. Не на легковой, сэр. Крытый грузовой фургон «бедфорд».

– Ага, – уставился на него Харденджер. – Значит, «бедфорд»! Как же вы узнали марку? Сами говорили, что было темно.

– Это был «бедфорд», – повторил Мьюрфилд. – Его всегда услышишь по мотору. На гражданке я работал механиком.

– Он прав, старший инспектор, – вставил я, – у «бедфорда» очень характерный шум мотора.

– Сейчас вернусь. – Харденджер был уже на ногах, и просто было догадаться, что он направился к телефону. Он взглянул на меня, кивнул на сидящих солдат и вышел из комнаты. Я довольно мягко задал следующий вопрос:

– Кто дежурил с собакой у поста номер один? Вы, Фергюсон?

Встал приземистый темноволосый человек в штатском, примерно двадцати пяти – двадцати шести лет. Фергюсон был типичным солдатом, грубым, наглым, не очень развитым.

– Я, – ответил он вызывающе.

– Где вы находились в одиннадцать пятнадцать прошлой ночью?

– У поста номер один с Ролло. С моей немецкой овчаркой.

– Вы видели то, о чем сейчас рассказывал капрал Мьюрфилд?

– Конечно, видел.

– Раз соврал, Фергюсон. Еще раз соврешь – и будешь отправлен в полк до исхода этого дня.

– Нет, не вру, – нагло ответил он. – Вы не имеете права меня запугивать, мистер Кэвел. Нечего мне угрожать. Все знают, что вас отсюда выгнали! Я обратился к дежурному офицеру:

– Попросите прийти сюда полковника Уйбриджа. Немедленно.

Офицер собрался уходить, но тут поднялся огромный сержант и остановил его.

– Нет необходимости, сэр. Фергюсон дурак. Все равно это выяснится. Он был на дежурном пульте, курил и пил какао с дежурным по связи. Дежурил я.

И хотя знал об этом, все равно не волновался. Фергюсон всегда отпускал Ролло у поста номер один. Эта собака сущий дьявол. Так что на нее можно положиться.

– В том‑то и дело, что нельзя, но все равно благодарю вас. Вы всегда так делали, Фергюсон?

– Нет, – он нахмурился и сник, – прошлой ночью было в первый...

– Если бы имелось звание ниже рядового, – устало перебил его я, – то носить бы его вам до окончания жизни. Воспользуйтесь остатками своего рассудка. Предположите на минуту, что устроивший такую приманку стоял рядом, с кусачками наготове, и не резал проволоку, пока не убедился, что именно в это время вы не пойдете с осмотром. Наверняка после проверки мистера Кландона еженощно в одиннадцать вы направлялись прямехонько на контрольный пункт покурить и выпить какао, не так ли?

Он стоял, уставившись в пол, и упрямо молчал, пока сержант, наконец, не сказал резко:

– Ради бога, Ферджи, не упрямься.