Харденджер скосил глаз и крикнул:
– Войдите!
– Доброе утро. Доброе утро, мистер Кэвел, – бодро и энергично поздоровался рыжеволосый лейтенант, хотя выглядел усталым. – Уилкинсон, сэр. Офицер ночного патруля. Полковник сказал, что вы хотели меня видеть.
– Разумно поступил полковник, должен признаться. Харденджер, старший инспектор Харденджер. Вы тот самый офицер, который прошлой ночью нашел Кландона?
– Его нашел разводящий патруля, капрал. Он позвал меня. Я мельком взглянул. Затем опечатал блок "Е", доложил полковнику, и тот одобрил мои действия.
– Молодец, – похвалил Харденджер, – но мы к этому еще вернемся. Вам, конечно, доложили, что колючая проволока ограждения перерезана?
– Естественно, сэр. Когда... когда Кландон исчез, я принял на себя обязанности. Мы нигде не могли его найти, нигде. Он, должно быть, тогда уже был мертв.
– Так. И вы обследовали места повреждений, конечно?
– Нет, сэр.
– Нет? Почему? Это ведь ваша обязанность, верно?
– Нет, сэр. Это обязанность следователя. – На его бледном лице мелькнула улыбка. – Мы только носим автоматы и бинокли. Было чертовски темно. А потом несколько пар солдатских сапог тогда уже так затоптали место, что вряд ли там что‑либо можно обнаружить. Я поставил четырех охранников, сэр, в десяти шагах друг от друга возле места повреждения с приказом никого близко не подпускать.
– Никогда не встречал у армейцев такой сообразительности, одобрительно произнес Харденджер. – Вы поступили безупречно, молодой человек.
Уилкинсон слегка порозовел от похвалы, хотя старался выглядеть невозмутимым.
– А что вы еще предприняли?
– Ничего, что могло бы облегчить вам расследование, сэр. Я послал дополнительный патруль для обследования всего ограждения. Обычно в это время у нас три патруля. Вдруг оказались бы еще повреждения. Но было только одно. Затем я расспросил патрульных, которые стремглав бросились за человеком, якобы напавшим на девушку. Пригрозил им, что в следующий раз рыцарские чувства приведут их обратно в полковую казарму. Они не должны были удаляться от забора ни при каких обстоятельствах.
– Считаете, что случай с девушкой был подстроен для отвода глаз?
Чтобы помочь кому‑то незаметно пробраться к проволоке с кусачками?
– А для чего же еще, сэр?
– Для чего же еще, в самом деле, – вздохнул Харденджер.
– Сколько людей обычно работает в блоке "Е", лейтенант?
– Человек пятьдесят пять – шестьдесят, сэр.
– Ученые?
– Все. Микробиологи, химики, техники, военные и гражданские. Я мало о них знаю, сэр. Нам не рекомендуется проявлять любопытство.
– Где они сейчас? Ведь блок "Е" опечатан.
– В столовой. Кое‑кто хотел уехать домой, но полковник... полковник Уйбридж их не отпустил.
– Как нельзя лучше! Лейтенант, я буду весьма благодарен, если вы выделите нам двух посыльных, вестовых или кого угодно. Одного мне, другого инспектору Мартину. Инспектор Мартин хотел бы поговорить с сотрудниками блока "Е", с каждым в отдельности. Пожалуйста, распорядитесь. Если возникнут какие затруднения, можете сказать, что выполняете приказ генерала Кливдена. Но сначала пойдемте с нами к расставленным у повреждения часовым, представите нас. Затем соберите через двадцать минут в приемной проводников собак. Словом, всех, кто до полуночи находился на дежурстве.
Через пять минут Харденджер и я стояли у места повреждения колючей проволоки. Уилкинсон отвел часовых чуть в сторону и оставил нас. Колючая проволока была натянута на наклонных цементных столбах, какие нынче часто встречаются на улицах. |