– Под этим старший инспектор подразумевает, – сухо заметил Кливден, что самодеятельность в расследовании не поощряется, а запрещается.

Полагаю, вы имеете и меня в виду, Харденджер?

– Пожалуйста, не осложняйте мне работу, сложностей и без вас хватает, сэр.

– Не буду. Но меня, как коменданта, должны держать в курсе дел, у меня есть право присутствовать при вскрытии двери в лабораторию номер один.

– Такое право у вас есть, – согласился Харденджер.

– Когда? – спросил Кливден. – Я имею в виду двери лаборатории.

Харденджер посмотрел на меня.

– Итак? Те двенадцать часов, о которых вы упомянули, уже истекли.

– Сомневаюсь, – ответил я и обратился к доктору Грегори:

– Работала ли вентиляция в лаборатории?

– Нет. Конечно, нет. Никто к ней близко не подходил. Мы оставили все, как было.

– Если что‑нибудь было. Положим, растворилось, – вкрадчиво продолжал я. – Как вы считаете, окисление уже закончилось?

– Сомневаюсь. Воздух слишком статичен.

– Все лаборатории вентилируются специально очищенным воздухом, повернулся я к Харденджеру, – который, в свою очередь, очищается в специальной камере. Приступим через час.

Харденджер согласился. Грегори взволнованно глянул сквозь толстые линзы очков большими карими глазами, позвонил и отдал распоряжение, затем вышел вместе с Кливденом и Уйбриджем.

– Ну, инспектор, – обратился Харденджер к инспектору Вилли, – вам известно то, что знать вам не положено. Надеюсь, нет нужды издавать какой‑то устрашающий приказ специально для вас, верно?

– Мне нравится моя служба, – улыбнулся Вилли. – Не будьте так строги к старине Уйбриджу, сэр. У этих ученых докторов мозги устроены не так, как нужно для службы в охране. Он хотел сделать, как лучше.

– Тернист путь к истине, – сказал я.

– И труден для тех, кто старается сделать, как лучше, – тоном проповедника произнес Харденджер. – А что узнали о Бакстере?

– Вышел отсюда около шести тридцати вчера вечером, сэр. Или несколько позже, как я догадываюсь, потому что он пропустил специальный автобус на Альфингем.

– На выходе он, конечно, отметился? – спросил я. – Каждый ученый, покидающий Мортон, должен поставить отметку «ушел», расписаться в журнале и сдать свой номерок.

– Несомненно. Ему пришлось дожидаться обычного рейсового автобуса, приходящего в шесть сорок восемь. Кондуктор и два пассажира подтверждают, что некто, соответствующий нашему описанию, вошел в автобус. Конечно, имени мы не упоминали. Но тот же кондуктор утверждает, что никто не сходил в Альфингеме, там, где живет доктор Бакстер. Вероятно, он проехал весь Альфингем до Хардкастера, весь маршрут.

– Просто он взял и исчез, – подытожил Харденджер, задумчиво разглядывая крупного человека со спокойными глазами. – Хотите с нами работать, Вилли?

– Признаться, это внесло бы разнообразие в мою службу после обычных деревенских происшествий, – сказал Вилли, – но не уверен, что со мной согласится начальник, главный констебль участка.

– Попробуем его уломать. Ваш участок в Альфингеме, не так ли? Я загляну туда. – Вилли ушел. Когда мы глядели ему вслед через двор, то заметили лейтенанта, нажимавшего на нашу дверную кнопку.