Естественно, вы не столь глупы, что не можете себе представить свою жену Джейн с петлей на шее в тот миг, когда палач открывает люк. Падение, судороги, сломанные позвонки, дергающиеся ноги. Можете представить повешенной свою жену, Хартнелл? Ей еще слишком рано умирать. А смерть через повешение – ужасная смерть, даже для соучастника в убийстве.

Он посмотрел на меня воспаленными глазами с вялой ненавистью и горем.

В полусумраке подвала его лицо посерело и покрылось капельками пота.

– Представьте, вы можете отказаться от любого своего показания, данного здесь мне, – продолжал я. – Без свидетелей показания не имеют силы, – я немного помолчал и спросил тихо:

– Вы сильно замешаны? Он кивнул и уставился в пол.

– Кто убийца? Кто все это подстроил?

– Не знаю. Бог свидетель. Я не знаю. Мне позвонил какой‑то человек и предложил деньги, если я отвлеку внимание охраны. Джейн и я. Сначала я решил, что это сумасшедший. Если бы он так открыто не предлагал... я бы отказался. На следующее утро почтой пришли почти двести фунтов с запиской, в которой говорилось, что я получу еще триста, если выполню просьбу.

Две... две недели прошло, и он вновь позвонил.

– Его голос. Вы можете узнать голос?

– Глухой и неразборчивый. Понятия не имею, кто это был. Наверное, он что‑то приложил к трубке, когда разговаривал.

– Что он сказал?

– То же самое, что писал в записке. Что будет еще триста фунтов, если я выполню то, что мне скажут.

– И?..

– Я согласился. – Он по‑прежнему глядел под ноги. – Я... я уже часть денег растратил.

– Получили еще триста фунтов?

– Еще нет.

– Как много вы потратили из двухсот полученных фунтов?

– Около сорока.

– Покажите остаток.

– Он не здесь. Не в доме. После вчерашнего вашего посещения я остаток закопал в лесу.

– Какие были деньги? Какие банкноты, я имею в виду?

– Пятерки. Пятерки английского банка.

– Так. Все это очень интересно, доктор. – Я подошел к скамейке, запустил руки ему в волосы, сильно рванул вверх, ткнул «хэкатп» в солнечное сплетение и, когда он охнул от боли, ударил по зубам рукояткой.

Секунд десять я стоял неподвижно, а он глядел на меня обезумевшими от страха глазами. Меня слегка подташнивало от всего этого.

– Я дал вам один шанс, Хартнелл, он у вас был. Теперь придется проучить тебя, презренный лжец. Ожидал, что я поверю в эту идиотскую историю? Неужели устроивший все это умный человек, позволивший себе обратиться с подобной просьбой, наверняка зная, что ты пойдешь в полицию, натравишь на него полицейских, военных Мортона и сорвешь его планы?

Неужели ты думаешь, что в районе, где нет автоматической телефонной сети, он станет говорить с тобой по телефону, когда любая телефонистка из пустого любопытства подслушала бы каждое его слово? Неужели ты столь наивен, что считаешь меня простаком, способным поверить во все это? Или полагаешь, что обладающий прекрасными организаторскими способностями преступник поставит успех своего предприятия в зависимость от твоей жадности? Неужели поверишь, что он заплатит пятифунтовыми банкнотами, которые столь же легко обнаружить, как и выдававшего их кассира? Неужели ты хочешь уверить меня, что он предложил пятьсот фунтов за дело, которое состряпала бы любая пара лондонских бродяг за десятую часть этой стоимости? И, наконец, неужто ты полагаешь, что я могу поверить в басню о закопанных в лесу деньгах, а когда полиция потребует на рассвете выкопать их, то ты забудешь место, где спрятал? – я отступил назад и отвел пистолет от его лица.