– Прекрасно. Только вот у меня нет паспорта с собой, сэр.

– Не потребуется. Если мадемуазель Пежо еще жива и еще в Париже, то она будет ждать тебя в аэропорту Орли. Обещаю. Вернешься, встречусь с тобой, а через полчаса еду в Альфингем, – он повесил трубку.

Я повернулся со связкой писем в руке и увидел миссис Турпин у открытых дверей. Она отвела от меня бесстрастный взгляд, уставилась на письмо, затем снова на меня. Через миг она повернулась и скрылась.

Интересно, сколько времени она находилась здесь, подглядывая и подслушивая, подумал я?

У Шефа дело никогда не расходилось со словом. Вертолет ожидал меня в Мортоне. Самолет из Стентона доставил меня ровно через тридцать пять минут стремительного полета на аэродром Орли. Мадемуазель Пежо в компании парижского инспектора ожидала меня в служебной комнате. Кто‑то, подумалось мне, проявил расторопность.

Как оказалось, было не очень трудно разыскать мадемуазель Пежо, а ныне мадам Галль. Она по‑прежнему работала в том же месте, в институте Пастера, и охотно согласилась приехать в аэропорт, когда полиция пояснила, что это срочно и касается ее прошлых месяцев знакомства с Макдональдом.

Она была темноволосой, полной и привлекательной женщиной сорока лет с улыбчивыми глазами, в которых светилась нерешительность, неуверенность и недоумение – нормальное состояние, когда вами начинает интересоваться полиция. Французский полицейский представил нас друг другу, и я сказал, не теряя времени:

– Мы были бы чрезвычайно благодарны, если бы вы дали нам сведения об англичанине, с которым вы познакомились в середине сороковых годов, точнее в сорок пятом или сорок шестом, о докторе Александре Макдональдс.

– Доктор Макдональд? Алекс? – засмеялась она. – Он бывал страшно рассержен, услышав, что его называют англичанином. Во всяком случае, в то время. Он был ярым шотландцем в те дни, когда я его знала. Националистом?

– Разумеется. Шотландским националистом. Насколько помню, пламенным.

Всегда повторял: «Долой старого врага Англию», «Да здравствует франко‑шотландский союз». Но я точно знаю, что он храбро сражался на стороне этого старого врага в прошлую войну. Возможно, не был столь искренен, – она внезапно умолкла, посмотрела на меня проницательно и задумчиво. – Он... он мертв, да?

– Нет, мадам, он жив.

– Но у него неприятности? Неприятности с полицией?

Она оказалась сообразительна и умна, сразу уловила едва заметную смену тона.

– Боюсь, что да. Как и когда вы с ним впервые встретились, мадам Галль?

– За два месяца до окончания войны или за три... Полковник Макдональд был направлен в Сен‑Дени на поенный химический завод, которым раньше владели фашисты. Я работала в исследовательской группе на этом заводе, уверяю вас, не по собственному желанию. Я не знала тогда, что полковник Макдональд блестящий химик, и взяла на себя труд объяснить ему различные химические процессы и устройство производства. Еще не закончилась смена на заводе, как я обнаружила, что он знает гораздо больше, чем я предполагала, – она засмеялась. – Кажется, я понравилась храброму полковнику. А он мне.

Я кивнул. Судя по пылкому тону ее писем, она не все говорила о своих чувствах.

– Он оставался в Париже несколько месяцев, – продолжала она. – Не знаю точно, чем он занимался, но вроде бы вопросами технического характера. Все свободное время мы проводили вместе. – Она пожала плечами.

– Это все так давно было, словно в ином мире. После демобилизации он вернулся в Англию, потом приезжал на неделю, пытался найти работу в Париже, но не смог.