|
..она тебя любила? — Да, Ирина, она любила меня. Ирина помолчала, оправила платье. — Признаюсь,— начала она,— я хорошенько не понимаю, зачем это тебе вздумалось с нею объясняться? — Как зачем, Ирина! Неужели бы ты хотела, чтоб я лгал, притворялся перед нею, перед этою чистою душой ? Или ты полагала... — Я ничего не полагала,— перебила Ирина.— Я, каюсь, мало о ней думала... Я не умею думать о двух людях разом. — То есть ты хочешь сказать... — Ну и что ж? Она уезжает, эта чистая душа? — вторично перебила Ирина. — Я ничего не знаю,— отвечал Литвинов.— Я еще должен увидаться с ней. Но она не останется. — А! счастливый путь! — Нет, она не останется. Впрочем, я теперь тоже не о ней думаю, я думаю о том, что ты мне сказала, что ты обещала мне. Ирина исподлобья посмотрела на него. — Неблагодарный! ты еще не доволен? — Нет, Ирина, я не доволен. Ты меня осчастливила, но я не доволен, и ты меня понимаешь. — То есть я... — Да, ты понимаешь меня. Вспомни твои слова, вспомни, что ты мне писала. Я не могу делиться с другим, нет, нет, я не могу согласиться на жалкую роль тайного любовника, я не одну мою жизнь, я и другую жизнь бросил к твоим ногам, я от всего отказался, я все разбил в прах, без сожаления и без возврата, но зато я верю, я твердо убежден, что и ты сдержишь свое обещание и соединишь навсегда твою участь с моею... — Ты хочешь, чтоб я бежала с тобою? Я готова... (Литвинов восторженно припал к ее рукам.) Я готова, я не отказываюсь от своего слова. Но ты сам обдумал ли те затруднения... приготовил ли средства? — Я? Я еще ничего не успел ни обдумать, ни приготовить, но скажи только: да, позволь мне действовать, и месяца не пройдет... — Месяца! Мы через две недели уезжаем в Италию. — Мне и двух недель достаточно. О Ирина! ты как будто холодно принимаешь мое предложение, быть может, оно кажется тебе мечтательным, но я не мальчик, я не привык тешиться мечтами, я знаю, какой это страшный шаг, знаю, какую я беру на себя ответственность; но я не вижу другого исхода. Подумай наконец, мне уже для того должно навсегда разорвать все связи с прошедшим, чтобы не прослыть презренным лгуном в глазах той девушки, которую я в жертву тебе принес! Ирина вдруг выпрямилась, и глаза ее засверкали. |
