|
Уедем в Испанию, хочешь? — Она снова возвысила голос.— Отчего это все актрисы толстеют? Вот, хоть Маdeleine Brohan... Да говори же, не сиди так молча. У меня голова кружится. Но ты не должен сомневаться во мне... Я тебе дам знать, куда тебе завтра прийти . Только ты напрасно сказал той барышне... Ah, mais c'est charmant! — воскликнула она вдруг и, засмеявшись нервически, оборвала оборку платка. — Можно войти? — спросил из другой комнаты Ратмиров . — Можно... можно. Дверь отворилась, и на пороге появился генерал. Он поморщился при виде Литвинова, однако поклонился ему, то есть качнул верхнею частью корпуса. — Я не знал, что у тебя гость,— промолвил он,— je vous demande pardon de mon indiscretion. А вас Баден все еще забавляет, мсье... Литвинов? Ратмиров всегда произносил фамилию Литвинова с запинкой, точно он всякий раз забывал, не тотчас припоминал ее... Этим да еще преувеличенно приподнятою шляпой при поклоне он думал его уязвить. — Я здесь не скучаю, мсье le general. — В самом деле? А мне Баден страшно приелся. Мы скоро отсюда уезжаем, не правда ли, Ирина Павловна? Assez de Bade comme ca. Впрочем, я на ваше счастье сегодня пятьсот франков выиграл. Ирина кокетливо протянула руку. — Где ж они? Пожалуйте. На булавки. — За мной, за мной... А вы уже уходите, мсье... Литвинов. — Да—с, ухожу,как изволите видеть. Ратмиров опять качнул корпусом. — До приятного свидания! — Прощайте, Григорий Михайлыч,— промолвила Ирина .— А я сдержу свое обещание — Какое? Можно полюбопытствовать? — спросил ее муж. Ирина улыбнулась. — Нет, это так... между нами. С'est a propos du voyage ou il vous plaira. Ты знаешь — сочинение Сталя? — А! как же, как же, знаю. Премилые рисунки. Ратмиров казался в ладах с женою: он говорил ей „ты“. ХХII „Уж лучше не думать, право,— твердил Литвинов, шагая по улице и чувствуя, что внутренняя возня снова поднимается в нем.— Дело решенное. Она сдержит свое обещание, и мне остается принять все нужные меры. |
