Но если всё проник ревнивый взор —

         Тотчас кинжал решит недолгий спор;

         Хотя ненужно пролитая кровь

         Уж не воротит женскую любовь!..

         Так мысля, в зале тихо я блуждал

         И разных лиц движенья наблюдал;

         Но, как пустые грезы снов пустых,

         Чтоб рассказать, я не запомню их.

         И вижу маску: мне грозит она.

         Огонь паров застольного вина

         Смутил мой ум, волнуя кровь мою.

         Я домино окутался, встаю,

         Открыл лицо, за тайным чудаком

         Стремлюсь и покидаю шумный дом.

         Быстрее ног преследуют его

         Мои глаза, не помня ничего;

         Вослед за ним, хотя и не хотел,

         На лестницу крутую я взлетел!..

         Огромные покои предо мной,

         Отделаны с искусственной красой;

         Сияли свечи яркие в углах,

         И живопись дышала на стенах.

         Ни блеск, ни сладкий аромат цветов

         Желаньем ускоряемых шагов

         Остановить в то время не могли:

         Они меня с предчувствием несли

         Туда, где, на диване опустясь,

         Мой незнакомец, бегом утомясь,

         Сидел; уже я близко у дверей —

         Вдруг – (изумление души моей

         Чьи краски на земле изобразят?)

         С него упал обманчивый наряд —

         И женщина единственной красы

         Стояла близ меня. Ее власы

         Катились на волнуемую грудь

         С восточной негой... я не смел дохнуть.

         Покуда взор, весь слитый из огня,

         На землю томно не упал с меня.

         Ах! он стрелой во глубь мою проник!

         Не выразил бы чувств моих в сей миг

         Ни ангельский, ни демонский язык!..

         Средь гор кавказских есть, слыхал я, грот,

         Откуда Терек молодой течет,

         О скалы неприступные дробясь;

         С Казбека в пропасть иногда скатясь,

         Отверстие лавина завалит,

         Как мертвый, он на время замолчит.