|
.. Фридрих был действительно повержен этим письмом. Он долго молчал, потом тихо заметил Подевильсу: -- Я не думал, что эта ангальтинка так глупа. Будем надеяться, ее дочь окажется умнее матери. Депешируйте ко двору Елизаветы, что любое желание русской императрицы я счастлив исполнить... Кстати, -- спросил он, заостряясь носом, -- не попадался ли нам в лапы последнее время русский шпион? -- Один схвачен. -- Кто он? -- Капитан вашей доблестной армии -- Фербер. -- Отлично, -- сразу повеселел король... В ответ на отозвание Мардефельда он публично отрубил голову русскому агенту Ферберу. В ответ на казнь своего шпиона Елизавета сослала на Камчатку прусского агента Шмитмана: -- Сказывали мне на Камчатке бывавшие, будто там земля трясется. Вот и пущай потрясуха эта до Берлина дойдет... За этим обменом любезностями чуялось нечто зловещее. А Петербург был прекрасен! Прямые перспективы еще терялись на козьих выгонах столичных окраин; трепеща веслами, как стрекозы прозрачными крыльями, плыли в невскую синь красочные, убранные серебром и коврами галеры и гондолы, свежая речная вода обрызгивала нагие спины молодых загорелых гребцов... Екатерина была глубоко несчастна. Отозвание Мардефельда стало для нее первым практическим уроком; посол короля провел в России целых 22 года, служил еще при Петре I, но Елизавета его не пощадила, -- девушка сделала вывод: политика не терпит сентиментальности. А второй урок получила, когда из холмогорского заточения доставили в Петербург мертвую Анну Леопольдовну, мать сверженного императора. Тело бывшей правительницы России было выставлено в монастыре АлександроНевской лавры, открытое для свободного обозрения публики. Елизавета собиралась навестить покойницу с утра, но, как всегда, заболталась с портнихами, и поехали в конец города только к вечеру. Могильщики, вскрыв настил усыпальницы, как раз докапывали яму; чадно горели свечи и факелы, освещая гроб с богато одетой покойницей. Елизавета, нагнувшись над ямой, оделила мужиков рубликом на водку и велела им копать глубже. Потом, притопнув ногою в каменные плиты, объяснила молоденькой невестке: -- А вот тут и матка ее полеживает, Катерина Иоанновна Мекленбургская, тоже язва была хорошая... Все они, как подумаю, из-под одного хвоста выпали! Великие неустройства несли на Русь... Общий страх объединял женщин, стоящих над раскрытой могилой, -- страх за будущее короны. В обширной карете, возвращаясь во дворец, Елизавета призналась невестке, что малолетний Иоанн содержится ею под крепчайшим караулом: -- А стражам указано не объяснять узнику -- кто он таков и ради чего живет. Пусть мыслит о себе: червь я, и только... Екатерина сделала вывод: "Политика бескровной не бывает". |
