|
В череде событий на Дунае не забывалось, что несчастный поход Юрия Бибикова к Анапе снова оживил фанатизм имама Мансура. Два года турки собирали армию, и, двинутая на Кизляр грозным Батал-пашою, она была уничтожена за два часа. Черкесы разбежались по аулам, а Батал-паша сдался русским воинам со всеми пушками, халатами, саблями, подзорными трубами и швейцарскими часиками. Потемкин, узнав об этом, распорядился: -- Чтобы в народе русском никогда не увядала память о победе этой, станицу на Кубани именовать Баталпашинской. А шейха Мансура, в Анапе скрывшегося, хватать живьем! Я к туркам милосерден, но сволочь фанатическую умерщвлять стану... Всегда крайне обходительный с побежденными, он велел Попову переслать в Севастополь деньги-на пособие пленным туркам, сдавшимся на "Мелеки-Бахри". Голснищев-Кутузов, оправившийся после второго ранения, уже двинул войска к Измаилу, и Потемкин перенес ставку в Вендоры, где по-прежнему был окружен свитою, музыкой, благоуханиями, лестью и женщинами. Ночи были по-осеннему темными, на яркий свет в комнате с улиц влетали нетопыри. За ломберным столом, как всегда, шла игра. Попов, невезучий в картах, шапками выносил к столу золотые червонцы. Комнаты светлейшего украшали жемчужные вензеля имен женщин, благосклонности которых он домогался. Сейчас Потемкин резался в карты под двумя вензелями сразу: "Е" -- это Екатерина Долгорукая, гуляющая по коврам в чалме и шальварах одалиски, a "S" -- это Софья Витт. В свите поговаривали, что скоро нагрянет графиня Браницкая... Де Рибас докладывал Потемкину, что его флотилия запорожцев уже вошла в Дунай, и светлейший спросил Ланжерона: -- Вы, полковник, сражались в армии Вашингтона, так скажите, есть ли где в мире крепости подобные Измаилу? -- Бастилия перед Измаилом -- игрушечный домик. Герцог Арман Ришелье был в свите Потемкина самым скромным и образованным среди аристократов. -- Дюк, -- спросил его Потемкин, -- вы объездили всю Европу, сравним ли Измаил с какой-либо еще цитаделью? -- Я не могу судить о достоинствах Измаила, не видев его, но принц де Линь говорил мне о его неприступности... Потемкин проигрался и, расплачиваясь за проигрыш, широко зачерпнул золота из шапки своего верного сикофанта. -- Ты себе еще достанешь, -- сказал он Попову, -- а мне взять негде... Да и кто мне даст? Принц де Линь прислал в Бендеры сына своего, видного инженера-фортификатора, которого прочил в армию Суворова. -- Лучше следовать далее, оставив Измаил в тылу армии. Допустимо, -- сказал дс Линь-младший, -- что храбрые русские солдаты с возгласом "Виват Екатерина!" взберутся на его стены. Но что они могут поделать с гарнизоном в тридцать пять тысяч отборных башибузуков? Вы все без голов останетесь. |
