|
Наконец-то ему попался курьер от князя Репнина, и этот курьер ни за что не хотел отдавать свою сумку. -- Дай! -- выхватил ее князь Потемкин. Секретные пакеты рвал наискось, пальцы тряслись. Из бумаг выяснилось: князь Репнин, ободренный победою при Мачине, уже подписал с визирем Юсуф-Коджою прелиминарные статьи мирного договора. Потемкин вмиг потускнел лицом: -- Без меня? За моей спиной? Вот они каковы... Часть бумаг оставил при себе, остальные запихнул в сумку курьера, велел ехать дальше, но тут же сказал: -- Репнин только надломил рог султанского полумесяца, а мне нужно видеть его переломленным... Это еще не война! Это еще не мир! Я подпишу свой мир -- на берегах Босфора, у подножия храма Софии, в Царьградс. Не успокоюсь, не умру, пока не увижу свободными валахов, болгар и эллииов... Сейчас же слать гонцов в Севастополь, чтобы Ушаков искал неприятеля и бил крепче! Чернигов встретил его колокольным благовестом, тонкий музыкальный слух Потемкина безошибочно выделил в перезвонах отдельное звучание могучего колокола церкви Иоанна Богослова: -- Чаю, пудов на шестьсот будет. Век бы слушал его! Три дня, страдающий, он провел в Чернигове, требуя, чтобы храмы города постоянно звонили в колокола. -- Потемкин-то по себе звонит, -- говорили в народе. Наконец, светлейший тронулся далее в Молдавию, а приехав в Яссы, беспомощно свалился на диван. -- Больно, -- сказал он Попову: накрытый тулупом, Потемкин долго лежал молча, но вдруг оживился: -- Пора уже звать Моцарта в Россию... как-то он там, в Вене? -- По слухам, Моцарт в меланхолии от болезни. -- А что же с ним? -- Ему, как и вам, тоже больно. -- Так напиши ему от меня, что в России многие, и я пуще всех, за его здравие будем молиться. -- Напишу. Вам что-нибудь подать? -- Ничего уже не хочу. -- Ну... репку! -- предложил Попов. -- Репку я съем, -- согласился светлейший. "Пока существует добрая, богатая Англия с визирем Питтом, у Порога Счастья спокойно..." -- В эти дни Селим III дал тайную аудиенцию английскому послу Гексли. -- Что слышно в Лондоне? -- спросил он. -- Что слышно в Лондоне, то скоро отзовется в Севастополе. Самая мощная эскадра нашего короля скоро войдет в Босфор. -- И я увижу ее из своих окошек? -- Да, -- ответил Гексли, -- она проследует в Черное море, чтобы дать взбучку русскому флоту. Селим сказал: до него дошли слухи, будто на английском флоте не все так хорошо, как пишут в газетах: -- Французы, разрушив Бастилию, помутили сознание англичан, и ваш флот бунтует, не желая сражаться с Россией. Гексли отвечал султану, что это лишь "шалости": -- Мы вешаем шалунов на мачтовых реях с такой же ловкостью, с какой на вашем флоте привыкли отрубать головы. Селим с умом заметил, что матросов вешать легко: -- Но почему бы вашему визирю Питту не повесить на реях и ораторов парламента, выступающих против войны с Россией? -- Англия-страна свободная, -- пояснил Гексли, -- и в нашем парламенте привыкли говорить все, что хочется. |
