..Нет, судя по тому, как выглядел и как был обставлен дом Дорис Кернс, она отнюдь не бедствовала. Ничего особенного, конечно, — но достаток ощущался во всем. Средний, нормальный, сытный американский достаток.
Столь же средней, похоже, была и сама Дорис. На таких не оглядываются в толпе. И вообще не оглядываются. Их просто не замечают. Конечно, ей давно уже перевалило за сорок, но она, похоже, относилась к тому типу женщин, которые очень мало меняются с возрастом — лишь помаленьку ссыхаются и блекнут. Окончательно блекнут. Не обменявшись ни словом, и Скалли, и Молдер одновременно решили для себя, что Дорис Кернс всегда была блеклой. Никакой.
«Такие, если их не задевать всерьез, бывают очень преданными», — подумал Молдер.
«Такие, если их задеть всерьез, бывают очень опасными», — подумала Скалли.
Шериф даже не присел — прислонившись плечом к косяку двери, он стоял чуть поодаль, на границе гостиной и прихожей, и подчеркнуто не принимал участия в беседе. Но Молдеру, может быть, после того странного рукопожатия, которым они с Фэррисом обменялись при первой встрече, все время казалось, что каким-то образом шериф все же участвует, только он не мог понять, каким образом и с какой целью. И он, и Скалли сидели к шерифу спиной, но Молдер и спиной ощущал, что шериф отнюдь не безучастен, отнюдь не скучает, в десятый раз по воле и прихоти заезжих профессионалов выслушивая лепет несчастной женщины, — нет. Он слушает внимательно и внимательно смотрит поверх голов обоих агентов прямо в лицо миссис Кернс. Это можно было понять по тому, как миссис Кернс время от времени чуть вскидывала взгляд.
Но говорила она очень спокойно, негромко, лишь чуть-чуть торопясь — но не так, как торопятся от волнения, от желания высказать наболевшее или, наоборот, поскорее покончить с травмирующим, неприятным разговором; так торопится хозяйка, боясь, что пирог подгорит в духовке.
— Он все всегда от меня скрывал. Всегда. Знаете, как это бывает? Не твоего ума дело, крошка... Ты все равно не поймешь, сладкая... Не забивай себе голову, утеночек, займись лучше ужином... У него был ужасный характер.
— Но, может быть, он действительно не хотел надоедать вам своими мелкими повседневными проблемами? — спросила Скалли. — В конце концов, не так уж много мужей обсуждает с женами свои дела. И, насколько мне известно, это не случайно: именно тех, кто часто заводит такие разговоры, жены считают смертельно скучными занудами. Последствия подчас бывают самыми фатальными для многих браков, миссис Кернс.
— Мне нет дела до того, сколько жен и сколько мужей по всей стране что именно предпочитают, — несколько косноязычно но, в сущности, вполне понятно ответила миссис Кернс. — Меня интересовала лишь одна супружеская пара Америки: Джорджи и Дорри.
«Трудно с ней не согласиться», — подумал Молдер.
«Трудно с ней разговаривать», — подумала Скалли.
— Отношения в этой паре были не самыми радужными? — осторожно спросила
она.
Губы Дорис чуть покривились.
— О, не надо бояться меня поранить неловким словом, — сказала она. — Все давно
прошло. Да, я уже через несколько лет после свадьбы стала подозревать, что у мужа появились грешки. Но у меня никогда не хватало духу что-то с этим поделать. Сказать ему прямо... Теперь я думаю, что это к лучшему. Думаю, я избавилась от больших неприятностей, причем безо всяких усилий со своей стороны.
— Значит, вы полагаете, что ваш муж вас бросил и сбежал с какой-то женщиной?
Дорис бледно улыбнулась.
— Муж бросил меня давным-давно, — ответила она. — Примерно когда мне стукнуло
сорок. Его отъезд из городка был просто формальностью. |