Шериф сокрушенно мотнул головой.

— Что тут скажешь, — проговорил он. — Это — да, это я опять недосмотрел. Незаконное сжигание мусора. Я продолжаю штрафо­вать, они продолжают сжигать. Им дешевле потратиться на штраф, чем платить за транс­портировку для утилизации в отведенные для этого законом места. Непорядок, конечно... Но такого везде хватает. Не нарушают законы только мертвецы, а тут — живые люди... — он в который уже раз показал зубы.

«Хорошая улыбка, — подумал Молдер, — открытая. Честная. Я так и думал, судя по ра­портам, что здесь хороший шериф, — и тут он перехватил искоса брошенный на него ко­роткий, насмешливый взгляд Скалли.

— Это единственное кострище в округе? спросил Молдер. Он точно знал, что не единственное; с вертолета было замечено и сфотог­рафировано два. Но ему было интересно, что ответит Фэррис.

— Нет, — слегка помрачнев, ответил Фэр­рис, — не единственное. Там, поодаль, я на днях видел еще одно.

Молдер облегченно вздохнул.

— Может быть, вы все же выскажете нам обещанное мнение! — спросил он.

— Конечно, выскажу, — решительно отве­тил шериф. Пожевал губами. — Надо знать это­го человека... Кернса. У него все в жизни ру­шилось. На работе, дома... Он разругался со всеми. Его попытки развалить работу фабрик Чейко, по-моему, были безнадежны... и то, что он исчез, только доказывает это. С женой он не жил уже много лет, хотя продолжал то и дело наезжать в наш городок и останавливаться тут на месяц, на два, на три... Чтобы показать, как он поднялся там, в столице, пока мы тут копо­шимся в своем, мол, болоте... А на самом деле ни черта он не поднялся, я наводил справки — в департаменте его ни в грош не ставили, и победоносный скандал на наших фабриках был ему нужен, как воздух, это был его последний шанс. А скандала не получилось.

— Вы точно знаете, что не получилось? — спросил Молдер, который точно знал, что си­туация к моменту исчезновения Кернса так и оставалась неопределенной.

— Ну... почти точно. Да что говорить! Его жена ведь тут до сих пор живет, они так и не развелись... И он, представьте, у нее на глазах, на глазах у всего нашего городка...

— Что? — с интересом спросила Скалли.

Шериф смешался. Как всякий нормальный, сильный мужчина, готовый делом доказать все это любой женщине в любой момент, он тер­петь не мог говорить о делах альковных в присутствии дам. Ничего нельзя называть свои­ми именами. Для всего приходится подыскивать приличествующие, нейтральные формулировки. Отвратительное занятие. «Будь здесь лишь я, — подумал Молдер, — шериф бы громогласно хо­хотнул и сказал прямо: а вот то и вот это, так и так! А тут приходилось рулить, юлить...»

— Увлекался другими женщинами, — вы­рулил шериф.

— Понятно, — сказала Скалли.

— Я так понимаю, он плюнул на все и удрал с какой-нибудь... э... красоткой, — облегченно продолжал Фэррис, миновав самое опасное место своего мнения. — Хороший по­вод начать все сначала, если кругом ничего целого не осталось, все переколотил.

«Надо будет побеседовать с его женой», — подумали одновременно Скалли и Молдер.

— Это ваше мнение или это ваши домыс­лы? — спросил Молдер мягко. — Кто-нибудь

в городке считает так же?

— Ну, честно говоря, я разницы не вижу, — насупился шериф. — А если вам нужно под­тверждение моих слов, поговорите... да хоть с его женой поговорите. Слухами земля пол­нится, честное слово. Вдруг жена что-нибудь да знает.

— Поговорим, — сказал Молдер. Оглядел в последний раз раскаленное, млеющее в струй­чатом мареве поле; потом — иссохшее кост­рище.