|
Выслушала и -- медленно пошла прочь, не уловив недоумевающе-насмешливого взгляда Фомы. Погруженный в свои соображения о Тарасе, немного обиженный тем, что никто не обращает на него внимания и еще ни разу не взглянул на него, -- Фома перестал на минуту следить за разговором Маякиных и вдруг почувствовал, что его схватили за плечо. Он вздрогнул и вскочил на ноги, чуть не уронив крестного. -- Вот -- гляди! Вот Маякин! Его кипятили в семи котлах, а он -- жив! И -- богат! Понял? Без всякой помощи, один -- пробился к своему месту! Это значит -- Маякин! Маякин -- человек, который держит судьбу в своих руках... Понял? Учись! В сотне нет такого, ищи в тысяче... Так и знай: Маякина из человека ни в черта, ни в ангела не перекуешь... Ошеломленный буйным натиском, Фома растерялся, не зная, что сказать старику в ответ на его шумную похвальбу. Он видел, что Тарас, спокойно покуривая свою сигару, смотрит на отца и углы его губ вздрагивают от улыбки. Лицо у него снисходительно довольное, и вся фигура барски гордая. Он как бы забавлялся радостью старика... А Яков Тарасович тыкал Фому пальцем в грудь и говорил: -- Я его, сына родного, не знаю, -- он души своей не открывал предо мной... Может, между нами такая разница выросла, что ее не токмо орел не перелетит -- черт не перелезет!.. Может, его кровь так перекипела, что и запаха отцова нет в ней... а -- Маякин он! И я это чую сразу... Чую и говорю: "Ныне отпущаеши раба твоего, владыко!.." Старик дрожал в лихорадке ликования, точно приплясывал, стоя пред Фомой. -- Ну, успокойтесь, батюшка! -- сказал Тарас, неторопливо встав со стула и подходя к отцу. -- Сядем... Он небрежно усмехнулся Фоме и, взяв отца под руки, повел к столу... -- Я в кровь верю! -- говорил Яков Тарасович. -- В ней вся сила! Отец мой говорил мне: "Яшка! ты подлинная моя кровь!" У Маякиных кровь густая, никакая баба никогда не разбавит ее... А мы выпьем шампанского! Выпьем? Говори мне... говори про себя... как там, в Сибири? И снова, точно испуганный и отрезвленный какой-то мыслью, старик уставился в лицо сына испытующими глазами. А через несколько минут обстоятельные, но краткие ответы Тараса опять возбудили в нем шумную радость. Фома все слушал и присматривался, смирно посиживая в своем углу. -- Золотопромышленность, разумеется, дело солидное, -- говорил Тарас спокойно и важно, -- но все-таки рискованное и требующее крупного капитала... Очень выгодно иметь дело с инородцами... Торговля с ними, даже поставленная кое-как, дает огромный процент. Это совершенно безошибочное предприятие... Но -- скучное. Оно не требует большого ума, в нем негде развернуться человеку, -- человеку крупного почина. |
