|
-- Говорил ли тебе отец-то, что я старик умный и что надо слушать меня?.. -- Говорил. -- Ты и слушай!.. Ежели мой ум присовокупить к твоей молодой силе -- хорошую победу можно одержать... Отец твой был крупный человек... да недалеко вперед смотрел и не умел меня слушаться... И в жизни он брал успех не умом, а сердцем больше... Ох, что-то из тебя выйдет... Ты переезжай ко мне, а то одному жутко будет в доме... -- Тетя там... -- Тетя... она хворает... тоже недолгая она жилица на земле... -- Не говорите про это, -- тихо попросил Фома. -- А я буду говорить. Смерти нечего бояться тебе, -- ты не старуха на печи! Ты живи себе безбоязненно и делай то, к чему назначен. А человек назначен для устроения жизни на земле. Человек -- капитал... он, как рубль, составляется из дрянных медных грошей да копеек. Из персти земной, сказано... А по мере того, как обращается он в жизни, впитывает в себя сальце да маслице, пот да слезы, -- образуются в нем душонка и умишко... И с того начинает он расти и вверх и вниз... то, глядишь, цена ему -- пятак, то пятиалтынный, то сотня рублей... а бывает он и выше всяких цен... Пущен он в обращение и должен для жизни проценты принести. Жизнь всем нам цену знает, и раньше времени она ходу нашего не остановит... никто, брат, себе в убыток не действует, ежели он умный... Ты меня слушаешь? -- Слушаю... -- А что ты понимаешь? -- Все... -- Врешь, чай? -- усомнился Маякин. -- Но только -- зачем умирать надо? -- тихо спросил Фома. Крестный с сожалением взглянул в лицо ему, почмокал губами и сказал: -- Вот этого умный человек никогда не спросит. Умный человек сам видит, что ежели река -- так она течет куда-нибудь... и кабы она стояла, то было бы болото... -- Зря вы насмехаетесь... -- угрюмо сказал Фома. -- Море тоже вон никуда не течет... -- Оно все реки принимает в себя... и бывают в нем сильные бури... Так же и житейское море от людей питается волнением... а смерть обновляет воды его... дабы не протухли... Как люди ни мрут, а их все больше становится... -- Что из того? Отец-то умер... -- И ты умрешь... -- Так какое мне дело, что людей больше прибывает? -- тоскливо усмехнулся Фома. -- Э-эхе-хе! -- вздохнул Маякин. -- И никому до этого дела нет... Вон и штаны твои, наверно, так же рассуждают: какое нам дело до того, что на свете всякой материи сколько угодно? Но ты их не слушаешь -- износишь да и бросишь... Фома укоризненно посмотрел на крестного и, видя, что старик улыбается, удивился и с уважением спросил: -- Неужто вы, папаша, не боитесь смерти? -- Я, деточка, паче всего боюсь глупости, -- со смиренной ядовитостью ответил Маякин. |
