Брейер (улыбается. Дым от сигары Фрейда уже запол­нил карету. Какое‑то мгновение они молчат. Потом Брей­ер отечески склоняется к Фрейду) . Я нахожу, что Мейнерт был очень неприятен. (Фрейд молча курит. Брейер продол­жает, пытаясь успокоить его.)  В вашем сообщении содер­жались превосходные вещи.

Фрейд (наигранно твердым, нежели спокойным голо­сом) . Тот, кто не желает слышать, хуже любого глухого.

Брейер (ласково) . Боюсь, что вы настроили их против себя с самого начала. (Фрейд пожимает плечами.)  Я же совето­вал вам держать себя осторожнее.

Фрейд смотрит на него, улыбаясь.

Фрейд.  Я последовал вашему совету: был кротким как агнец. (Смеется.)  Неприязнь объясняется другим. (Пауза.)  Я – еврей, вот в чем дело.

Брейер (негодующе).  Как вы можете говорить такое? Я тоже еврей, но никогда не чувствовал враждебности ни у моих коллег, ни у моих больных. Антисемитизм годится для людей необразованных, для низших классов… (Фрейд слушает его в смущении. Брейер продолжает нежным голосом.)  Не сердитесь на меня: я же с вами.

Фрейд (с какой‑то злопамятностью).  Вы не поверили мне. Поверили не больше других.

Брейер.  Я пока не верю в вашу теорию. Но я верю в вас. (При этих словах Фрейд немного расслабляется. Он смотрит на Брейера с глубокой, почти женственной нежностью, которая странным образом контрастирует с его недавней жесткостью.)  Необходимо дать вам возможность доказать ваши идеи на практике. У меня есть больные, кото­рых я не могу вылечить: здесь психиатрия и неврология бес­сильны. Вы осмотрите их, они станут вашими первыми пациен­тами. Может быть, вам удастся их вылечить. Во всяком случае, их состояние таково, что вы не рискуете им навредить. (Он достает записную книжку с карандашом. Пишет адрес больного, вырывает листок и протягивает Фрейду.)  Не­сколько дней назад я отказался лечить этого больного. Вот его адрес. Отправляйтесь к нему завтра утром, я предупрежу его отца.

Фрейд берет адрес с явной признательностью. Внимательно прочиты­вает его и прячет в карман. Лицо его внезапно принимает суровое выражение, он смотрит прямо перед собой. Кажется, что его снова охватил гнев.

Брейер (с тревогой смотрит на него).  Что с вами?

Фрейд (ровным голосом).  Ничего. Но если вы позволите, я пойду к нему днем. Завтра утром мне необходимо объяснить­ся с Мейнертом. (Пауза. Выражение лица Фрейда снова меняется, и он поворачивается к Брейеру. У него детский, доверчивый и несколько смущенный вид.)  Не могли бы вы одолжить мне пятьсот гульденов? Устройство квартиры обошлось нам очень дорого, а у меня ни одного пациента.

(17)

Кабинет в квартире Мейнерта.

Светлая, просторная комната, обставленная с большим вкусом. Видно, что Мейнерт – очень состоятельный человек. Позади большого, прекрасной работы письменного стола, за которым сидит Мейнерт, в стене ниша, где стоит уменьшенная гипсовая копия «Моисея» Микеланджело.

Сидящий за столом Мейнерт раздраженно, рюмка за рюмкой, пьет шнапс. Напротив него стоит Фрейд. Он говорит ровным, рассержен­ным голосом, но голову повернул к окну, чтобы не смотреть на собеседника.

Фрейд (продолжая разговор, который, похоже, идет уже довольно долго).  Я всегда относился к вам с величайшим уважением, господин профессор, и не заслуживаю, чтобы вы публично меня оскорбляли.

Мейнерт (грубо).  Я не сказал даже четверти того, что о вас думаю.

Фрейд, которого больно уязвили эти слова, делает тягостное усилие, чтобы сохранить собственное достоинство, в коем ему отказывают.

Фрейд.  Я – ученый, господин профессор. Я не посмел бы так себя называть, если бы вы сами в прошлые времена так меня не называли. Десять лет я работал с Брюкке и с вами. И вы уважали меня до такой степени, что в прошлом году предложили занять вашу кафедру.