Мейнерт.  Эти насекомые необходимы для моих опытов. (Наигранно отеческим тоном.)  Вот так, Фрейд. Оставьте ночи то, что ей принадлежит. Чтобы погружаться во тьму душ, не губя собственную душу, надо быть чистым, как ангел. (Глаза Мейнерта сверкают. Вид у него злой: он знает, что задевает самое чувствительное место Фрейда.)  Вы совершенно уверены, что вы святой?

Фрейд (смотрит на Мейнерта с глубокой печалью, к которой примешивается гнев, но отвечает искренне).  Нет.

Мейнерт (торжествующе).  Вот видите! Вы устроите охо­ту на чудовищ, которые прячутся в душах других людей, а найдете своих собственных вампиров.

Он возвращается к письменному столу и наливает две рюмки шнапса. Фрейд смотрит на него осуждающе. Ярость наконец придает ему мужество заговорить. Но голос у него какой‑то сдавленный: он пугается того, что сейчас скажет.

Фрейд.  Я не пью.

Мейнерт (с удивлением оборачивается к Фрейду).  Я это знаю. И что дальше?

Мейнерт собирается выпить рюмку.

Фрейд (тем же голосом).  Если я поймаю в западню вам­пиров какого‑нибудь алкоголика, то я уверен, что они будут не похожи на моих вампиров.

Мейнерт слушает его и, поняв намек, яростным жестом швыряет рюмку в стену. Потом, величественный и страшный, подходит к Фрейду.

Мейнерт (зловеще).  Фрейд, вы хотели меня оскорбить. (Они стоят друг против друга. Пауза.)  Но я вас прощаю. И знаете почему? Потому что я уже давно наблюдаю за вами. (Фрейд порывается что‑то сказать, но Мейнерт его пре­рывает.)  Очень давно! И я абсолютно убежден, что вас подстерегает невроз. Вы не пьете, о нет! Вы слишком боитесь расслабиться. Интересно, что бы вы наболтали, опьянев? Что бы такое вырвалось из вашей души? Я знаю вас десять лет, но вы не меняетесь: вы все такой же мрачный, натянутый, аскетичный и скрытный. Я понимаю, что вас притягивает безу­мие других; вы думаете, что забудете о собственном безумии и обретете его у других. Остановитесь, пока не поздно, вы можете на этом пути потерять свой разум. (Расхаживает по кабинету, почти не хромая.)  Вам нужно совсем другое: ясная и четкая, строгая, положительная работа. Я предостав­ляю вам шанс. Отрекитесь публично от ваших дурацких теорий и возвращайтесь работать ко мне: анатомия, гистология, физио­логия ваше спасение. Вы согласны?

Фрейд снова взял себя в руки. Он говорит уважительным, но ледяным тоном.

Фрейд.  Доктор Брейер любезно доверил мне одного из своих больных, уже сегодня я иду его осматривать и буду лечить гипнозом.

Мейнерт (он снова занял место за письменным столом, перед статуей Моисея).  Превосходно. (Пауза. Говорит от­рывисто, холодным тоном, подчеркивая обращение «гос­подин», как бы давая понять, что Фрейд перестал быть врачом.)  Господин Фрейд, вы больше не принадлежите к нашему кругу. В этих обстоятельствах я запрещаю вам доступ в мою лабораторию и в больницу, где я преподаю.

Фрейд смотрит на него затравленными глазами. Но берет себя в руки.

Фрейд (спокойным голосом).  Понимаю. До свидания, гос­подин профессор.

Мейнерт.  Прощайте.

Фрейд кланяется и уходит.

(18)

Салон, строгая, почтя пустая большая комната.

В кресле сидит сурового вида старец, одетый в черное. Он не носит бороды, у него седые усы, черты лица измождены. Колени укутаны пледом. Он бледный и нервный.

Слышится звонок. Нервозность старика усиливается, но лицо остает­ся неподвижным и холодным как лед. Слуга открывает дверь.

Слуга.  Доктор Фрейд.

Входит Фрейд. Старик приветствует его кивком головы.

Старик.  Здравствуйте, доктор. Извините меня, что я не встаю. Я прикован к этому креслу приступом суставного рев­матизма. Садитесь.

Фрейд кланяется и садится напротив.

Старик.  Вы так молоды.

Фрейд делает жест недовольства.