|
- Нет, это очень даже по-медицински! - возразил монах. - Сто чертей мне в глотку, если старых пьяниц на свете не больше, чем старых докторов! Я с моим аппетитом заключил договор, по которому он обязуется ложиться спать вместе со мной, и целый день я за ним слежу, а просыпаемся мы с ним тоже одновременно. Вы себе сколько душе угодно принимайте ваши слабительные, а я прибегну к моему рвотному. - Какое рвотное вы имеете в виду? - спросил Гаргантюа. - Мой служебник, - отвечал монах. - Сокольничие, перед тем как дать своим птицам корму, заставляют их грызть куриную ножку, - это очищает их мозг от слизи и возбуждает аппетит. Так же точно и я беру по утрам веселенький мой служебничек, прочищаю себе легкие, а после этого мне только лей - не жалей. - Какого чина придерживаетесь вы, когда читаете часы? - спросил Гаргантюа. - Как придется - вот чего я придерживаюсь, - отвечал монах. - Иной раз читаю по три псалма и по три отрывочка из Священного писания, а нет охоты, так и совсем ничего. Я себя часами не утруждаю - не человек для часов, а часы для человека. Словом сказать, я поступаю с ними, как все равно со стременными ремнями - укорачиваю и растягиваю как мне вздумается: _brevis oratio penetrat celos, longa potatio evacuat cyphos_ {2}. Кто это сказал? - Честное слово, блудодейчик, не знаю, - молвил Понократ. - Однако ж ты молодчина! - Весь в вас пошел, - отвечал монах. - А теперь _venite apotemus_ {3}. Тут принесли невесть сколько жаркого, а к нему ломтики хлеба, смоченные в супе, и монах начал пить в свое удовольствие. Некоторые составили ему компанию, прочие отказались. Затем все начали собираться в поход и надевать бранные доспехи, при этом брата Жана облекли в доспехи против его желания, ибо он сначала и слышать ни о чем не хотел, кроме как о том, чтобы прикрыть живот рясой, а в руку взять перекладину от креста. Однако, не желая огорчать соратников, он все же вооружился до зубов и, привесив сбоку булатный меч, воссел на доброго неаполитанского скакуна, и вместе с ним выступили в поход Гаргантюа, Гимнаст, Эвдемон и еще двадцать пять самых храбрых слуг Грангузье, все в полном вооружении, все на конях и с копьями, как святой Георгий, а позади каждого воина на крупе коня сидел стрелок. ГЛАВА XLII О том, как монах ободрял соратников и как он повис на дереве Итак, доблестные воины отправляются на поиски приключений, точно условившись перед отбытием, в каких случаях, если пробьет час великого и страшного сражения, должно давать бой, в каких - уклоняться. А монах знай подбадривает их: - Дети мои, не бойтесь и не пугайтесь! Я поведу вас верным путем. С нами бог и святой Бенедикт! Будь я так же силен, как и удал, я бы всех наших супостатов, пропади они пропадом, ощипал, как уток! Я не боюсь ничего, кроме артиллерии. |
