410
В повадках светит седина,
в зубах — нехватка до комплекта,
душа проедена до дна
свирепой молью интеллекта.
411
За женитьбу есть научный
и весьма весомый довод:
холостым повсюду скучно,
а женатым — только дома.
412
Порой астрономы бранятся,
перо самописца дрожит —
опять на Летучем Голландце
развозит мацу Вечный Жид.
413
Конечно, в жизни слишком часты
мерзавцы, воры и пропойцы,
но всех страшней энтузиасты,
романтики и добровольцы.
414
Традиции наши — крутые,
зато мы ничуть не лукавим:
убитого пишем в святые,
живого — собаками травим.
415
Отчизны верные сыны,
горячим рвением полны,
отчизны верных дочерей
мы превращаем в матерей.
416
Когда кричали мне, что надо —
вперед, вперед! — я думал часто
что превосходно к цели задом
идут гребцы и педерасты.
417
Женщине к лицу семья и дом,
гости и бесцельные расходы;
занятая умственным трудом,
женщина грешит против природы
418
Что толку в самом райском рае,
где им отводится квартира,
тем, кто насильно умирает
на перекрестках судеб мира?
419
В России бюджет и финансы
глубокой загадкой богаты:
доходы от общего пьянства —
обильнее общей зарплаты.
420
Чем ниже вниз, тем ниже страсти;
а наверху? Наоборот?
Народ своей достоин власти,
а ей за что такой народ?
421
С утра садятся ребе
бутылку распивать,
потом кидают жребий,
и я бегу опять.
422
Чем ближе мы к земле и праху,
тем умудренней наш покой,
где юность ломится с размаху,
там старость пробует клюкой.
423
Люблю в беседах элемент
судьбы миров и звездной пыли
как тонкий аккомпанемент
к опустошению бутыли.
424
Азарт любовного пылания
с годами горестно меняется:
в душе горит огонь желания,
а тело — не воспламеняется.
425
Есть внутренняя музыка судьбы,
в душе ее мелодии играют,
и, внемля ей, безумствуют рабы,
а вольные — свой путь соразмеряют.
426
Подвижник нами душится стремительно
в обильных обвинениях нелживых,
служение смешно и подозрительно
для служащих, прислуги и служивых. |