Сергею вспомнился услышанный несколько лет назад рассказ одного из византийских попов, обретавшихся в Киеве.

    То, что булгарского царя крестил византийский монах, пусть даже и булгарин по происхождению, по мнению византийского священника, навсегда ставило булгарскую церковь в зависимость от византийской. Правда, тот же монах не скрыл, что уже через год после крещения булгарский царь переметнулся под крыло Ватикана, с которым уже тогда у византийских патриархов никакой дружбы не было. Впрочем, спустя некоторое время царь отвернулся от Рима и обратился к Константинополю.

    И не исполнение обрядов было тому причиной. С позволения Папы Римского в Булгарми церковная служба велась на булгарском языке, хотя Ватикан, в отличие от Константинополя, признавал в качестве языка богослужений исключительно латынь.

    Политика. Чистая политика. Но если высший иерарх западной католической церкви - Папа, то высший иерарх восточной - император Византии. Вряд ли булгарский патриарх жаждет кланяться императору Никифору.

    - Подумай, святой владыка, - продолжал Духарев. - У нас, считай, один язык, одна азбука... - Тут он немного покривил душой: в окружении Святослава мало кто умел читать и писать. - Если Киев и Преслава объединятся, разве сможет Константинополь повелевать высшим иерархом Булгарии... и Киева?

    - А кто поручится, что все будет, как ты сказал, воевода? - спрасил патриарх.

    «Клюнул, - подумал Сергей. - Надо дожимать».

    - Всё в руках Божьих, - торжественно изрек Духарев и перекрестился, - Если Господу угоден наш союз, нужны ли нам иные поручительства?

    - Чего хочет твой князь от меня, воевода? - нахмурив седые брови, спросил патриарх.

    - Открой нам ворота Преславы, - сказал Духарев. - Вели прекратить братоубийственную войну.

    - Братоубийственную? - Патриарх фыркнул. - С чего ты взял, что пацинаки и угры, разоряющие Булгарию, - наши братья?

    - Я имел в виду не печенегов, а нас, русов, - заметил Духарев.

    - Язычников!

    - Пока - язычников! - с нажимом произнес Духарев. - И потом, святой владыка, разве прекратить войну, уменьшить жертвы - не праведное дело? Сам знаешь: Святослав всё равно войдет в Преславу. Если миром - будет, как в Доростоле. Если силой - город станет добычей победителей. Ты один можешь оберечь Великую Преславу! - воскликнул Духарев с пафосом.

    - Что я могу... - пробормотал патриарх. - Я - всего лишь служитель Божий, лишенный светской власти...

    «Он согласен», - сообразил Духарев.

    - Царь булгарский - при смерти, его военачальники - в ничтожестве. Сейчас высшее лицо в Булгарии - ты, святой владыка! Скажи свое слово - и тебе повинуются!

    Патриарх опустил глаза. Но Духарев увидел, как порозозели его щеки. Сергей верно угадал: для этого человека власть была изрядным искушением.

    Но он, разумеется, был отнюдь не дурак.

    - Скажи, воевода, если Преслава откроет ворота твоему князю, останутся ли в неприкосновенности Храмы Господни?

    - Да, святой Владыка. Клянусь тебе в этом от имени моего князя! - торжественно провозгласил Духарев и перекрестился.

    - Преслава откроет ворота великому князю Святославу, - с важностью произнес патриарх.

    Союз был заключен.

    Теперь оставалось только послать гонцов Святославу.

    Посланцы, Зван и Угорь, покинули город ранним утром.