– Кроссовки. – Лекса вздохнула. – И какая связь между кроссовками и вами?

– Они были изумительные, – прошептала Джен.

– Изумительные? Поясни.

– Ты умеешь хранить тайну?

– Конечно.

– Я имею в виду – молчать по‑настоящему, как рыба.

– Хантер, я получила сценарий… (она назвала третий фильм из серии, в которой некий губернатор‑атлет играет неулыбчивого робота, палящего без промаха во все стороны) за год до того, как он вышел на экраны. И не слила ни единого поворота сюжета.

– Это потому, что сливать было нечего, сюжет там без особых поворотов, – не удержался я от колкости. – Ладно, просто никому не проболтайся. А сейчас посмотрим предыдущую картинку.

Очередной клик, и экран заполнило изображение кроссовки. Лекса прищурилась, расцепила вечно скрещенные руки и отпила кофе – добавила горючего в топку.

Снимок был зернистым, нечетким, в пятнах – но впечатление сохранялось.

– Обалдеть! Неужели клиент это сделал? Не знала, что у них такая заначка.

– Насчет клиента мы не уверены, – пояснила Джен. – Это либо подпольное производство, либо какая‑то радикально новая маркетинговая концепция. На этом снимке не разобрать, но фирменный знак перечеркнут красным.

– Как бы антиклиент, – добавил я.

Лекса улыбнулась, после чего последовал медленный кивок.

– Круто! В струю!

– Достаточно круто, чтобы из‑за этого кого‑то похитить? – спросил я.

– Конечно, Хантер. Струя – это деньги. За деньги могут сделать все.

Лекса отступила назад, прищурилась и рассматривала нечеткую картинку из‑под ресниц.

Даже если считать Лексу слегка помешанной с ее чистотой и компьютерами, смысл в этих словах явно был. Недаром Джен отреагировала на них кивком.

* * *

Мы скачали память из телефона Мэнди и сделали несколько звонков.

Телефон в ее офисе стоял на автоответчике, и мы оставили очевидное сообщение: «Где ты?» Сотовый телефон соседки Кассандры тоже не отвечал: я оставил сообщение на голосовой почте, что Мэнди не пришла на встречу, и попросил, чтобы она перезвонила Лексе. Когда ответил домашний телефон Мэнди, я тут же отключился, не желая накапливать сообщения на одну и ту же тему. Это лишь добавляло страху, а пока не появилось чего‑то определенного, вряд ли стоило напрягать Кассандру исчезновением ее соседки (или подружки).

Потом мы просмотрели исходящие номера Мэнди. Последним звонком, который она сделала, был заказ такси. С тех пор как моя начальница стала работать на полной занятости, она иначе не передвигалась. Все остальные вызовы относились к различным подразделениям фирмы клиента – разговоры с боссами отделов о рекламном клипе. Единственный сохраненный в памяти исходящий помимо работы был звонок домой, сделанный прошлым вечером. Ничто не показывало, что сегодня утром она собиралась встретиться с кем‑то еще, кроме нас, не было никаких других зацепок.

Но кто‑то же сообщил Мэнди о том доме и его таинственном содержимом? Как минимум один из бесчисленных менеджеров клиента знал больше, чем мы.

Я посмотрел на телефон. Лишившись своего мобильника, я вдруг осознал, как много жизненно важной информации заключено внутри этой пластиковой коробочки, но как нелегко порой бывает ее оттуда извлечь. Машины неохотно расстаются со своими тайнами. Я пробежался по многоканальным номерам и вскоре вышел с автоматического диспетчера на живой голос.

– Привет, я звоню от Мэнди Уилкинс.

– О, так вам нужен мистер Харнер?

– Гм… да.