Ни одно.

Поэтому мы понесли телефон Мэнди к копам.

* * *

– Ваше отношение к пропавшей?

– Гм… товарищ по работе. То есть я хочу сказать, что она дает мне работу.

– А где вы работаете, Хантер?

– Нигде конкретно. Я… консультант. Консультант по обуви. Главным образом по обуви.

Детектив Мэчэл Джонсон оглядел меня с головы до пят.

– Консультант по обуви? И что, хорошо платят?

– В основном мне платят обувью.

Одна бровь медленно приподнялась.

– Ладно. Консультант по обуви.

Детектив печатал так же, как и говорил: сонно.

Я мог бы быстрее впечатать буквы в мой сотовый телефон (если бы он у меня был). Древний компьютер Джонсона выглядел таким же медлительным, даже экран имел зеленоватый оттенок, и буквы на нем казались мотыльками, увязшими в ментоловой зубной пасте.

– Значит, эта Мэнди Дженкинс тоже… консультант по обуви?

– Да, пожалуй, что ее можно так назвать.

– И когда вы видели ее в последний раз?

– Вчера, около пяти.

– Менее чем двадцать четыре часа тому назад?

Джен пихнула меня локтем, а у детектива Джонсона был такой вид, будто он собирался снять руки с клавиатуры, но я этого не допустил.

Для того чтобы добраться до этого стола, нам потребовался час, ушедший на преодоление множества препятствий в виде металлодетекторов и мелких дежурных с равнодушными выражениями лиц.

– Она должна была встретиться с нами сегодня утром, – сказал я. – На углу Лиспенард и Черч. Он вздохнул и напечатал, проговаривая названия улиц.

– Есть какие‑нибудь свидетельства, доказательства?

– Да. Мы нашли ее телефон.

Я положил телефон на стол детектива.

Он повертел его в руках.

– И это все? Ни кошелька? Ни бумажника?

– Вот именно.

– Где?

– Там, где мы должны были с ней встретиться. Он находился как раз внутри этого заброшенного дома.

Он положил телефон.

– Вы должны были встретиться с ней в заброшенном доме?

– Нет, на углу. Но телефон был внутри, поблизости. И на нем есть фотография.

– Фотография дома?

– Нет, на телефоне. Он еще и камера. Этот снимок на экране.

Надев очки, которые неожиданно состарили его, детектив всмотрелся в телефон.

– Хм… Снимок, значит?

Он воззрился сквозь свои линзы на экран и выдал версию кивка нью‑йоркского копа.

– И что именно находится на этом снимке?

– Лицо в темноте. Мы видели этого парня.

– Какого парня?

– Парня с фотографии.

– На фотографии есть парень?

– Нужно использовать вощеную бумагу, чтобы увидеть его.

– Он гнался за нами, – добавила Джен.

Детектив Джонсон посмотрел на нее, потом его взгляд несколько переместился между нами, словно он был инопланетянином, наблюдающим теннисный матч и пытающимся понять правила.

– Вы пытались позвонить своей знакомой?

– Мы не можем. Это ее телефон.

– Ей в офис? Домой?

– Конечно, и соседке по квартире, но натыкались на автоответчик.

– Ладно.

Детектив Джонсон подвинул очки выше на нос и, явно смертельно уставший от печатания, откинулся на удобную спинку офисного кресла.

– Я понимаю, что вы беспокоитесь о своей подруге, но позвольте мне сказать вам о пропавших людях следующее: девяносто девять человек из ста никуда не пропадают. У них возникают неотложные личные дела, или они застряли в пробке, или выехали из города и забыли сообщить вам об этом.