|
Настоящие копы не побежали бы в ближайшую кофейню, а потом домой к подруге, чтобы проводить экспертизу вещественных доказательств с помощью вощеной бумаги. Ладно, в кофейнях и копы бывают, но они скорее послали бы туда новичка за кофе и пончиками, а в доме поставили бы охрану. И уж наверняка им бы не составило труда выяснить номер грузовика, а по нему нужный адрес. Не то что мне.
И самое важное – настоящий специалист по разгадке преступлений не испугался бы того, что его телефон попал к негодяям, которые теперь его ищут. Настоящие полицейские – это машины для превращения кофе в разгаданные преступления. Я же был машиной для превращения кофе в звенящие, как струны, нервы. – Хантер! – донесся из мрака голос Джен, и мои нервы задребезжали. – Что? – Похоже, кто‑то оставил тебе послание. Она появилась, щурясь и держа конверт, к которому прилепился обрывок пыльного серого скотча. Конверт светился белым в полумраке, и на нем выделялись написанные красным маркером буквы: Х‑А‑Н‑Т‑Е‑Р. Ее зеленые глаза расширились, зрачки в сумраке выглядели огромными. – Это было приклеено липкой лентой к стене. Как раз там, где находились коробки. Я нервно проглотил слюну и протянул руку. Раньше я видел, как Мэнди набрасывает заметки во время тестирования, почерк у нее был наклонный, торопливый и нечитабельный. Однако мое имя было начертано на конверте с неумолимой четкостью. – Ты не собираешься его вскрывать? Я медленно вдохнул и опасливо разорвал бумагу, не зная точно, из‑за чего нервничаю. Контактный яд? Пиковый туз? Это были два пригласительных билета. Я тупо пялился на них, пока Джен не выхватила один из моей руки и не прочитала вслух. – Тебя приглашают на прием, устраиваемый «Хой Аристой», журналом для миллионеров. Хм… Сегодня вечером. Я прокашлялся. – Это не почерк Мэнди. – Я так и не думала. – Они знают мое имя. – Конечно знают. Они позвонили кому‑то из твоих друзей, который увидел на экране твое имя и ответил: «Привет, Хантер!» Потом они звонят по следующему номеру и говорят: «Привет, я друг Хантера…» и просят твой домашний номер и так далее. Я кивнул. Конечно, мало‑помалу они выкачали из телефона всю мою подноготную. Эти финны проделали чертовски хорошую работу, превратив прибор в центр моей жизни, наполненный именами моих друзей и их номерами, моими любимыми МР3‑мелодиями и снимками, – оттуда можно извлечь больше, чем из ящика моего письменного стола. Я вернул ей билеты. – И что все это значит? – Меня спрашиваешь? Ты когда‑нибудь слышал о «Хой Аристой»? В моем сознании всплыло какое‑то смутное воспоминание. – Что‑то вроде элиты или как‑то так. Новейший журнальчик для денежных мешков. Перевод деревьев на бумагу. Кажется, Хиллари Дефис делала для них рекламу. Джен взяла билет двумя пальцами, перевернула его и кивнула. – Сдается мне, они именно те, за кого себя выдают. – Ты о чем? – О приглашении. Думаю, нам нужно пойти.
Глава двенадцатая
– Туда?! – Мы должны пойти, Хантер. Я оторопело уставился на нее. – Слушай, они уже знают твое имя и наверняка могли бы выяснить гораздо больше, если бы захотели. – Ну и дела! Час от часу не легче. – Но, судя по этим билетам, пока узнали не много. Их больше волнует, как далеко ты готов пойти, чтобы вычислить их. – О чем ты говоришь? Джен провела меня в глубину пустого дома и указала место, которого мои не приноровившиеся глаза не увидели. – Они оставили конверт здесь, на том самом месте, где лежали коробки. |
