– Они оставили конверт здесь, на том самом месте, где лежали коробки. Прикинули, что, если все это тебя крепко зацепило, ты непременно вернешься сюда в поисках Мэнди и кроссовок. Поэтому и оставили послание. Хочешь узнать больше? Пожалуйста – шоу состоится сегодня вечером.

– Ага, чтобы я пришел и избавил их от дальнейших хлопот с поисками.

– Очень умный ход с их стороны, – кивнула она. – Потому что это лучший способ выяснить, кто они такие.

– Это лучший способ пропасть бесследно, как Мэнди.

Джен скрестила руки, устремив взгляд на сиротливо пустые стены.

– Да, это не исключено. Поэтому мы должны поступить так, как они не ожидают.

– А как насчет того, чтобы вообще туда не ходить? Ручаюсь, они этого не ожидают.

– Или, может быть…

– Джен повернулась и коснулась моих волос, отвела в сторону прядь моей длинной, зачесанной на сторону челки. Она коснулась моей щеки, и я почувствовал под кончиками ее пальцев биение собственного сердца.

– Лысый видел тебя только несколько секунд, – сказала она. – Думаешь, узнает, если увидит снова?

Я попытался говорить так, будто прикосновение Джен не оказывает на меня никакого воздействия:

– Конечно. Ведь мы только что узнали, что люди – это машины для превращения кофе в распознавание лиц.

– Да, но здесь было довольно темно.

– Он видел нас на лестнице в солнечном свете.

– Но там свет слепил и у тебя не было твоей новой прически.

– Моей новой чего?

– В приглашении на вечеринку говорится: «Одежда парадная, предпочтительно в черном». Бьюсь об заклад, в смокинге ты будешь выглядеть совсем по‑другому.

– Бьюсь об заклад, если мне еще физиономию намять, то уж точно буду выглядеть по‑другому.

– Брось, Хантер. Неужели ты не хочешь преобразиться?

Пальцы Джен взяли меня за подбородок, мягко повернув голову так, чтобы можно было посмотреть на меня в профиль. Ее взгляд задержался, настолько сосредоточенный, что я почти физически ощущал его. Я повернулся и заглянул ей в глаза, и словно что‑то вспыхнуло между нами в темноте.

– Я думаю – короче и светлее, – заявила Джен, удерживая мой взгляд. – Знаешь, я спец по части окраски.

Я медленно кивнул, так что кончики ее пальцев скользнули по моей щеке. Она опустила руку и снова посмотрела на мои волосы. Как всякий мало‑мальски серьезный фирмоненавистник, Джен наверняка стригла и красила свои волосы сама. Я представил, как ее пальцы массируют мой влажный череп, и понял, что спорить больше не о чем.

– Что ж, – сказал я, – если им хочется, они все равно найдут меня, рано или поздно.

– А раз так, – Джен улыбнулась, – то лучше выглядеть на все сто, когда это случится.

– Что ты обычно надеваешь на официальные вечеринки?

– Официальные? Все, что угодно, без галстука. У меня есть рубашка с воротником под Неру. Она и черный пиджак, я думаю.

– Ну да, как раз в твоем духе. Нет уж, чтобы получился не‑Хантер, мы идем за бабочкой.

– За какой еще ба…?

– Это недалеко.

Мы зашли в хорошо известный магазин, ассоциирующийся с парадами в День благодарения и фильмами с Санта‑Клаусом. Вообще‑то, местечко не из тех, куда ходят за покупками люди вроде меня и Джен. Но, как я понял, в этом‑то и была фишка. Мы делали покупки для не‑Хантера.

Этот чувак, не‑Хантер, носил галстуки‑бабочки. Он предпочитал хрустящие, накрахмаленные белые сорочки и изысканные шелковые жилеты. Не‑Хантер, похоже, не знал, что снаружи лето. Да и откуда ему знать, если он переезжал из одной денежной тусовки в другую на лимузине с кондиционером.