Свет из щелей вокруг двери, которую мы заметили первой, бил, казалось, особенно ярко, и мое воображение тут же нарисовало мощную лампу, направленную через голый стол прямо в лицо Мэнди.

Дверь глушила ее голос, но все же мне удалось разобрать фразу:

– Я думаю, вы все не так поняли.

Ответ прозвучал слишком тихо, чтобы его можно было разобрать, но в тоне слышалась холодная угроза.

Из‑за двери послышался скрип отодвигающегося стула, потом шаги. Джен стремительно бросилась к какому‑то массивному приспособлению, она отчаянно махала рукой, чтобы я тоже бежал к укрытию. Светящаяся щель померкла – кто‑то подошел к выходу.

В паническом молчании я сделал несколько шагов в направлении Джен и присел на корточки возле нее как раз в тот момент, когда дверь распахнулась, выпустив в огромную студию ноток света. В поле моего зрения появились ковбойские сапоги и бело‑красные туфли производства клиента. Ковбой, известный также как Футура Гарамонд, вывел Мэнди.

Когда дверь закрылась, тьма окутала их, однако сверху тут же пролился свет – включился ряд верхних светильников. Джен потянула меня назад в укрытие, а Футура Гарамонд смотрел в нашу сторону, держа руку на выключателе.

Я тесно прижался к Джен, сердце мое отчаянно колотилось. Он услышал мои шаги? Увидел нас?

– Эй? – окликнул он.

Мы застыли как вкопанные, затем Футура покачал головой и повел Мэнди к другой двери, находившейся в десяти метрах в стороне. Он открыл, Мэнди вошла туда одна, и Гарамонд со щелчком запер ее.

– Я скоро вернусь, – сказал он сквозь дверь, повернулся и исчез, поднявшись вверх по лестнице: сапоги звякали по металлу. Глядя вверх через подиум, мы видели, как он прошел прямо у нас над головами. Потом шаги стихли.

Мы сидели, прижавшись друг к другу, и прислушивались. Не затаился ли он наверху, глядя вниз и выжидая, когда мы выдадим себя? Или этот подиум ведет в другую часть здания?

– Пошли, – прошептала Джен после нескольких долгих секунд ожидания.

Мы начали подкрадываться к двери, за которой исчезла Мэнди. Я нервно поглядывал на лампы верхнего света. На свету я чувствовал себя беззащитным, но отключать его было нельзя, Гарамонд, где бы он ни находился, мог бы это заметить. Подобравшись к двери, Джен взялась за ручку и осторожно, прямо как взломщик сейфов, попыталась ее повернуть.

Она покачала головой. Заперто.

Я приложил ухо к холодному металлу и прислушался. Ничего. Именно там они должны были держать Мэнди в промежутках между допросами. Чего они хотели добиться? Выпытать маркетинговые секреты клиента? Раскопать компромат? Выведать побольше обо мне?

Чего бы там ни хотел от Мэнди «антиклиент», пришло время ее вызволить. И поскорее. Футура Гарамонд сказал, что скоро вернется.

Джен, вопросительно глядя на меня, мимически изобразила стук в дверь.

Я отрицательно покачал головой. Нельзя было допустить, чтобы Мэнди принялась нас окликать, спрашивая, кто это. Особенно с учетом ее широко известной способности перекрывать голосом шум любой, самой неуправляемой «фокус‑группы».

Я произвел в направлении двери жест, имитирующий удар, и Джен кивнула в знак согласия. Надо ломать.

К сожалению, мы как‑то забыли прихватить с собой таран. Металлическая, промышленного серого цвета дверь выглядела неприступной, не говоря уж о том, что стоит нам начать в нее ломиться, как нас тут же схватят. Неплохо бы вышибить ее одним духом, забрать Мэнди и задать драпака в другой конец студии.

Я огляделся по сторонам, ища что‑нибудь, способное одолеть дверь, но, кроме висевшего в углу огнетушителя, ничего не увидел.