Одна шутка – это шутка, во второй есть доля колючей правды, а три – это уже откровенное издевательство. Но я не обидчивый, к тому же все мое внимание было приковано к строчке, пронумерованной цифрой 2: ЯМКОВЕЦКИЙ Б.Е. – 14.

– Что это такое? – ткнул я пальцем в экран.

– Знакомая фамилия?

– Четырнадцать – это что?

– Коэффициент долевого участия.

– Стоп, Артур Николаевич! Что‑то я не пойму. Контрольный пакет акций – это сколько? Пятьдесят один процент?

– Ну‑у, ты хватил! Это теоретически пятьдесят один, а на практике достаточно двадцати‑тридцати.

– Хорошо! Здесь написано: Майвин – шестнадцать, следующий в первом списке – Ямковецкий – четырнадцать. Как раз тридцать. У всех остальных – меньше десяти… от восьми до трех, так?

– Это список совета акционеров, все вместе они и были держателями пакета.

– Были?

Новожилов пощелкал каким‑то рычажком, как бы отлистывая страницы назад. Над списком предприятий стояла дата: август 1993 года.

– Старые сведения, от времени основания акционерной компании.

– А потом?

Он снова пролистал данные – теперь вперед.

– А вот последние.

– Назад! В девяносто третий. Сентябрь.

Он нашел. Ни Ямковецкого, ни процентов уже не было. С ним исчезли еще пять фамилий, список сократился.

– А куда же он девался?

– Умер. Добровольно вышел из состава. Забрал свое дело и пропил. Перевел на секретный счет в какой‑нибудь другой банк. Основал свое дело… что еще?

– А отдельно на Ямковецкого у вас ничего нет? – я снова почувствовал превращение в собаку, но на сей раз – гончую. У меня даже обоняние обострилось.

Он вздохнул, вынул дискету, вставил файл‑каталог, мгновенно нашел все, что там было на букву Я: «Яблоко», Явлинский, Яхрома, Янтарная комната, Япончик, Яшма… Ямковецкого не было.

– Если хочешь, мы соберем для тебя всю необходимую информацию.

Я решил, что Майвин эти расходы оплачивать не станет, и отказался.

– А за пополнение вашего архива что‑нибудь причитается?

– У нас достаточно своих детективов, старик. Должны же они как‑то отрабатывать зарплату.

Я выписал адреса офиса Майвина в 4‑м Голутвинском переулке, банка «Риэлтер‑Глобус» на Подбельского и, показав Новожилову точку пан‑гуань‑шу, поспешил откланяться.

Версия, основанная на новых данных – о том, что Майвин засадил своего делового партнера, совладельца фирмы «Земля» Ямковецкого в тюрьму, а сам решил дернуть за границу с его дочерью, предварительно перебросив туда капитал, – была настолько убедительной и очевидной, что я сразу решил от нее отказаться.

12

Распогодилось. Мокрая мостовая на солнце блестела, как нищая куртизанка. Я свернул с проспекта Мира на Сельскохозяйственную. Отсюда до Медведкова, где прошла моя юность и где жила сейчас моя родная сестра, было рукой подать. Там всегда пахло пирогами, на балконе стояла кадка с квашеной капустой, а новый мой зять Зиновий держал в морозилке бутылку водки «Пингвин», изготовленной на основе воды из арктического льда. Завязавшему алкашу пить категорически возбранялось, и только когда приходил я, можно было накапать в стакан капель пятьсот в качестве успокаивающего. Так что в бывшем моем доме меня всегда ждали. Годовалую племянницу Аленку я видел пять раз, Мишку определили в музыкальную школу играть на скрипке и купили круглые очки, чтобы лучше различал ноты. Еще с ними жил одинокий попугай Прохор, умевший подавать команду «Смирно!» и утверждавший, что «Все коты – сволочи!».