|
Схватка идет как бы над ней, и хотя она не все понимает, у нее достаточно интуиции, чтобы сообразить: то, что происходит, похоже на объявление войны. - Сколько вам лет, мой мальчик? - Я не ваш мальчик, но отвечаю: мне восемнадцать, скоро стукнет девятнадцать. Позвольте мне, в свой черед, задать вопрос. Если не ошибаюсь, вы главный инспектор? - Таково мое официальное звание. - Давно? - Оно присвоено мне вот уже шесть лет. - А сколько лет вы служите в полиции? - В июне будет двадцать восемь. - Я, как видите, гожусь вам в сыновья и обязан уважать вас. Двадцать восемь лет хранить верность своей профессии - это немало, господин Хамлинг. Лотта открывает рот, собираясь призвать сына к молчанию: он переходит все границы, это кончится плохо. Но Франк, долив рюмки, любезно подает одну Хамлингу. - Ваше здоровье. - Ваше. - За двадцать восемь лет честной и беспорочной службы! Они зашли чертовски далеко. Долго продолжать в подобном тоне трудно, идти на попятный - еще трудней. - Прозит! - Прозит! Первым отступает Курт Хамлинг: - В приемной наверняка ждет куча народу. Полечите хорошенько этого мальчика. Он уходит, плотный, широкоплечий, и его большие галоши оставляют мокрые следы на лестничных ступеньках. Хамлинг не подозревает, что оказал собеседнику самую крупную услугу, на какую способен: вот уже несколько минут Франк не думает больше о кошке. 3 Скандал Берта закатила в четверг. Время подходило к полудню, но Франк еще не вставал: он вернулся около четырех утра. В третий раз с воскресенья. И то, что он так заспался, дезорганизовав работу заведения, послужило, вероятно, одной из причин скандала. Но он ничего не стал выяснять задним числом. Франк много выпил. Ему взбрело в голову поводить по кабакам две незнакомые парочки, которых он поил за свой счет, всякий раз вытаскивая из кармана толстую пачку банкнот. Когда их, распевавших на улице, задержал патруль, Франк предъявил зеленую карточку, и от него отвязались. В доме появилась новая девица; ее никто не подыскивал: пришла сама - спокойная, самоуверенная. Звали ее Анни. - Вы уже работали? - осведомилась Лотта, оглядев новенькую с головы до ног. - Вы хотите спросить, занималась ли я любовью? На этот счет не беспокойтесь. Занималась - и более чем достаточно. А когда Лотта поинтересовалась, кто ее родители, девушка отпарировала: - Что вам желательней услышать? Что мой отец старший офицер или высокопоставленный чиновник? В любом случае, даже если у меня есть семья, докучать вам мои родные не станут - это я обещаю. В сравнении с девицами, когда-либо подвизавшимися в заведении Лотты, эта выглядела породистой лошадью рядом с клячами. Миниатюрная и в то же время пухленькая брюнетка с безукоризненной кожей, она наводила на мысль о статуэтке ювелирной работы. Ей едва минуло восемнадцать, но вела она себя как законченная стерва. Увидев, например, что остальные взялись мыть посуду, она уселась в салоне и углубилась в один из привезенных с собой журналов. Тот же маневр она повторила вечером, а утром заявила Лотте: - Надеюсь, вы не думаете, что я нанялась к вам еще и в прислуги? Минна снова приступила к работе, хотя боли у нее до сих пор не прекратились. |
