Это ее приободрило. На Вернона всегда можно положиться.

Мира спросила Вернона про Левиннов — не полегче ли с астмой у миссис Левинн? Правда ли, что они теперь почти постоянно живут в Лондоне?

— Не совсем. Конечно, они не приезжают в «Оленьи Луга» зимой, но всю прошлую осень провели именно там. Будет весело жить с ними по соседству, когда мы вернемся в «Могучие Братья», правда?

Мать вздрогнула и взволнованно ответила:

— Да, конечно, это будет прекрасно.

И почти сразу добавила:

— Дядя Сидней придет к чаю. Он приведет Энид. Кстати, я теперь не ужинаю поздно вечером. Я поняла, что мне больше подходит ранний ужин часов в шесть.

— Вот как, — опешил Вернон.

У него было необъяснимое предубеждение против таких ужинов. Он не любил, когда на стол одновременно ставятся чай, яичница и сдобный сливовый пирог. Почему его мать не хочет ужинать как все нормальные люди? Конечно, у дяди Сиднея и тети Кэрри тоже ранний ужин с чаем. Черт бы побрал дядю Сиднея! Это все из-за него.

Он задержал эту мысль, спросив себя — что «все»? И не смог ответить. Он сам толком не знал. Но в любом случае, когда они с мамой вернутся в «Могучие Братья», все будет по-другому.

Вскоре приехал дядя Сидней — грубовато-добродушный и еще немного пополневший со времени их последней встречи. С ним приехала Энид, третья дочь. Две старшие были уже замужем, две младшие пока что не достигли совершеннолетия.

Дядя Сидней вовсю острил и веселился. Мира с восхищением смотрела на брата. Нет никого на свете лучше Сида! Он может расшевелить кого угодно!

Вернон из вежливости смеялся, но в глубине души считал дядины шутки тупыми и плоскими.

— Скажи-ка, а где вы в Кембридже покупаете табак? Ручаюсь, что у хорошеньких девушек! Ха-ха! Мира, смотри — он покраснел, покраснел!

«Старый дурак», — презрительно подумал Вернон.

— А где вы покупаете табак, дядя Сидней? — смело вступила в игру Джо.

— Ха-ха-ха! — взревел тот от восторга. — Ай да молодец! Соображаешь, Джо! Мы ведь не станем говорить тете Кэрри, что бы я мог ответить?

Энид почти все время молчала, но постоянно хихикала

— Написала бы двоюродному брату! — обратился к ней дядя Сидней. — Он был бы рад получить письмо от тебя, правда Вернон?

— Весьма — сказал тот.

— Вот видишь, я же говорил тебе, мисс? Девочка хотела написать тебе, Вернон, но стеснялась. Она часто вспоминает тебя. Но я не должен выдавать девичьи тайны, а Энид?

После обильного ужина дядя Сидней долго рассказывал Вернону о процветании своей фирмы:

— Растем, мой мальчик, растем на глазах!

И он пустился в подробный финансовый отчет — прибыль удвоилась, добавились новые помещения, и так далее, и так далее...

Вернону это было совершенно не интересно, но такой разговор устраивал его намного больше. Можно было уйти в себя и лишь изредка вставлять вежливое междометие в знак внимания.

А дядя Сидней все рассказывал и рассказывал, развивая тему грядущей славы фирмы Бентов — величайшей фирмы, существующей ныне, и присно, и во веки веков, аминь.

Вернон размышлял над книгой о музыкальных инструментах, которую он купил утром и прочел в поезде по дороге сюда. Надо было столькому научиться! Гобои.. пожалуй, он будет использовать гобои. И альты — да-да, обязательно альты!

Голос дяди Сиднея звучал приятным низким аккомпанементом. В настоящий момент он говорил, что ему, пожалуй, пора. Последовала еще одна шутка — не поцеловать ли Вернону Энид на прощание?

Какой идиотизм! Но ничего, скоро уже можно будет подняться в свою комнату.