Чего она хотела больше всего, так это быть сейчас с Марго. Они бы открыли бутылку вина, и она бы рассказала Марго, что натворил Джулиан, и Марго бы говорила всякие правильные слова. Она бы закипела. Стала бы давать советы – в меру. Спросила бы, чем помочь Флоре. Обняла бы и сказала: «Как я тебе сочувствую. Какой он козел».

Чего Флора хотела больше всего, так это быть сейчас с Джулианом. Они бы открыли бутылку вина, и она рассказала бы Джулиану о страшной тайне, которую от нее хранила Марго. Как она предала ее доверие, ее дружбу. Джулиан говорил бы всякие правильные слова. Закипел бы, сказал, как разочарован в Марго. О чем она думала? Обнял бы Флору и сказал: «Ты этого не заслужила».

Дело было в том – она все повторяла это без конца, себе: дело в том, как будто представляла дело присяжным, – как пережить предательство мужа без лучшей подруги? Как пережить предательство подруги без мужа? И, ох, какой дурой она себя чувствовала! Едва ей казалось, что она понемногу подходит к какому-то пониманию, мимолетно смягчаясь к Джулиану, ей вспоминалась Марго, и сердце ее захлопывалось, как устрица, в которую ткнули.

Флора не собиралась ехать в аэропорт встречать Руби. Она собиралась написать, позвонить, объяснить, почему она не в Стоунеме, но в ночь накануне прилета Руби она проснулась в панике, словно в тот миг, когда самолет Руби поднялся в воздух, его гравитация настигла Флору в квартирке на Бэрроу-стрит. Закрывая глаза, она видела в уме курс самолета, как будто следила за его продвижением на экране, как будто сама была в самолете вместе с Руби.

– Что я скажу Руби? – спросила Флора в тот день, когда ворвалась в жизнь Мод, безумный замученный голос из прошлого, и выглядела она, без сомнения, как персонаж мультфильма, сунувший палец в розетку.

– От многого зависит, – ответила Мод. – Если вы с Джулианом во всем разберетесь и останетесь вместе, рекомендую ничего не говорить. Если не останетесь, то, очевидно, придется решить, сколько вы собираетесь ей рассказать. Не касайтесь подробностей, сосредоточьтесь на том, как сильно вы оба ее любите. Руби не ребенок.

Было ли это правдой? Да, Руби не была маленькой девочкой, но все равно оставалась ребенком, который хочет, чтобы родители были вместе, хочет, чтобы ее маленькая семья сохранила силу и целостность. Флора столько раз проигрывала этот разговор в уме («Это не имеет к тебе никакого отношения. Мы просто переросли друг друга. Так лучше для всех»), но Руби не купится на любую басню, какой бы милой она ни была.

– Она будет винить во всем меня, – сказала Флора Мод.

– Почему вы так говорите? – спросила Мод.

– Потому что я ее мать, – ответила Флора, выдавив из себя усталый смешок. – И потому что в ее глазах Джулиан ни на что дурное не способен.

– Вот только он способен, – сказала Мод. – Как все мы.

Тут Флора застонала.

– И Марго! Я еще не разобралась с Марго.

– Марго – это опасное осложнение, но сейчас вас должны прежде всего заботить Джулиан и Руби. Потом сможете решить, где во всем этом место Марго.

– В этом бардаке.

– В этой жизни.

– Руби будет меня винить за то, что я не простила Джулиана.

– Даже если вы решите, что хотите разъехаться, от вас не требуется рассказывать Руби, что именно произошло, если мы предполагаем, что вы с Джулианом можете договориться о том, что ей рассказать.

– Но если я ей не скажу, у нее это просто в голове не уложится.