Более действенный ответ мог бы звучать так: «Возможно, вам кажется, что я вас игнорирую, а ваши проблемы для меня не на первом месте (интеллектуальная эмпатия). Я бы тоже огорчился, если бы кто-нибудь прервал мой сеанс таким образом (эмоциональная эмпатия). Вы огорчены? (Расспрашивание.)» Это позволит пациенту поделиться своими чувствами и признать, что и у вас есть чувства. Затем можно спросить пациента, что ему в вас нравится, а что нет. Это поможет ему преодолеть препятствие, мешающее проявлять гнев. Страх гнева нередко становится окном в глубинные страхи пациента, в его чувство неполноценности.

А теперь давайте попробуем представить трудного, враждебно настроенного пациента, недовольного терапией. Есть у вас такие? Хорошо. Теперь запишите какой-нибудь комментарий этого пациента, заставивший вас усомниться в своих силах:

А теперь запишите свой возможный ответ:

Проанализируйте его. Действенны ли ваши слова? Не начали ли вы спорить с пациентом, возражать ему? Не пытались ли оправдываться? Не прозвучал ли ваш ответ язвительно, фальшиво, неприязненно? Посоветуйтесь со знающим коллегой, который не постесняется высказать критические замечания. Попросите объяснить, почему ваш ответ неэффективен, и исправить его.

Запишите пересмотренный ответ. По возможности используйте техники слушания и самовыражения, описанные ранее. Попытайтесь вытащить негативные чувства из пациента и создать эмоционально безопасную среду, где он сможет выразить гнев и отчаяние, не стыдясь и не боясь, что вы его осудите или отвергнете. Попытайтесь взглянуть на мир глазами пациента. Нужно выражать свои чувства тактично, искренне и открыто. Если вы чувствуете обиду, досаду или сомневаетесь в собственных силах, скажите об этом, но дружелюбно. Ваша цель не в том, чтобы добиться от пациента сочувствия или внушить ему чувство вины, а в том, чтобы дать ему полезную, жизненно необходимую информацию. Пусть ваши реакции будут зеркалом – чтобы пациент видел, как он влияет на вас.

Запишите исправленный ответ:

Недавно у меня был долгий сеанс. Моя пациентка Ронда, умная, критически настроенная женщина, долгие годы страдала от депрессии и была озлоблена на весь мир. Сеанс был в основном посвящен ее нападкам на меня. Что бы я ни говорил, все было без толку. Под конец сеанса у меня опустились руки. Мне было стыдно, я чувствовал себя каким-то беспомощным ничтожеством. Перед уходом Ронда заявила, что сеанс был пустой тратой времени и денег.

Что бы вы сказали как психотерапевт?

Я ответил Ронде, что чувствую беспомощность, поскольку, судя по всему, мои слова для нее пустой звук. Мне, сказал я, всегда кажется, что я могу чем-то помочь пациенту, но сегодня не тот случай: я чувствую себя ненужным, отвергнутым и злюсь на нее. Потом я посетовал, что все мои усилия кажутся бесплодными – а ведь я пытаюсь дать ей что-нибудь позитивное и уверен, что терапия могла бы принести результат. Под конец я заметил, что Ронда кажется сердитой и недоверчивой, и спросил, испытывает ли она такие же трудности с другими людьми или только со мной.

Я не собирался ей мстить – я просто хотел поделиться с ней своими чувствами. Она ушла в бешенстве, и мне было неловко спрашивать, записать ли ее на следующий сеанс. Да и увижу ли я ее еще раз?

На следующий день Ронда позвонила в клинику и попросила секретаря передать мне, что приняла решение продолжить терапию. На следующем сеансе она сказала, что ее показатель депрессии после нашего разговора снизился более чем вдвое (что означало существенное улучшение настроения). Она передала мне записку со своими впечатлениями от сеанса, который я считал абсолютно провальным. А между тем, по ее словам, сеанс ей помог: она наконец-то смогла разобраться со своим гневом в открытую.