|
У меня научился! Ларен подняла обе руки; — Перестаньте, ведь все это просто история, которую я выдумала, чтобы вас потешить. Она низко опустила голову, чтобы скрыть широкую ухмылку, и продолжила: — Он любил её пять раз и каждый раз был прекрасен, ибо он был великолепный любовник и дарил ей все свое умение, всю свою нежность. Он говорил ей ласковые слова и восхвалял её красоту и необоримую притягательность её плоти для его плоти. Да, он оказался таким мужем, о котором грезит каждая женщина. И… О! Как же он был нежен со своей молодой женой, потому что знал — она никогда ещё не была с мужчиной и не знала, каково это — быть женой. И после каждого раза, заметьте — после каждого отдельного раза, оба они лежали в блаженном оцепенении, удовлетворенные и счастливые, однако спустя некоторое время страсть их снова разгоралась, и они опять предавались любви. Наутро у всех мужчин отвисли челюсти, когда они узнали, как славно их товарищ потешил свою новобрачную жену. Сам он, естественно, ничего не сказал, потому что он был не из тех, кто кричит о своих доблестях на всех перекрестках. А может быть, он считал, что не сделал ничего особенного и что так делают все. Однако его простодушная юная жена не стала хранить молчание. Она не усмотрела ничего необычного в том, что произошло в её первую брачную ночь, ибо полагала, что так происходит всегда. И когда другие мужчины узнали о славных подвигах её мужа, они не поверили, потому что никому из них ещё не удавалось сделать это столько раз и притом так безупречно. Они не знали, что делать. Раньше они все любили и уважали его, называли его своим другом, но теперь… Теперь, глядя на него, они видели перед собой мужчину, далеко превосходящего их всех. Достигшего высот, о которых они только мечтали. Что же им делать, спрашивали они себя. Мой господин и повелитель Меррик, храбрый воин, от гнева которого дрожит земля, мужчина, который дарит мне… — Замолчи, Ларен, — медленно отчеканил Меррик, у которого руки чесались немедля придушить жену. — Замолчи сейчас же, или тебе несдобровать. — Хорошо, мой господин. Я просто увлеклась своим рассказом и забыла обо всем. Право же, я прошу прощения. Ведь я всегда считала, что самый совершенный мужчина на свете — это ты.., но забудем об этом. Теперь все изменилось, ведь нам стало известно о дотоле неведомых нам доблестях Клива, и.., ох, что это я? Опять забылась и увлеклась. Мой господин, прошу тебя, скажи нам — что же теперь делать мужчинам? Меррик взревел и вскочил на ноги: — Хватит, Ларен! Ты нарочно сеешь смуту, но я это пресеку. — Он повернулся к мужчинам, которые говорили все разом и все больше распалялись. — Я не желаю больше слушать её, и вы, наверное, тоже me желаете. Все это чушь, она намеренно подзуживает нас, а мы… Рорик встал, поставив свой кубок на скамью и перебил брата: — Послушай, Меррик, мне все же хочется узнать, что, по- твоему, должны сделать мужчины. Очень хочется. Сначала об этом скажешь ты, а потом и все остальные скажут Ларен, как, по их мнению, следует поступить с героем её рассказа, этим паршивцем, который до того совершенен, что лучше всего отправить его к праотцам, чтобы он не смущал остальных своими трижды клятыми совершенствами. — Правильно! — заорал Хокон. |
