|
Наконец после долгой паузы Ситрик заговорил снова: — А сколько лет Вильгельму? — Скоро исполнится двадцать девять. — Хорошо, что он не стар. — Да, государь, твою дочь это порадует. Но не все ли равно, стар жених или молод? Мужчина сохраняет способность к зачатию вплоть до самой смерти. Вот что имеет значение. Кстати, мне говорили, что ты, государь, уже в преклонных летах, однако я вижу, что ты здоров и находишься в расцвете сил. Это поистине достойно удивления. Однако ожидания Клива не оправдались: Ситрик не захотел говорить о том, как ему удалось помолодеть. — Мы вернемся к нашему разговору вечером, Клив из Малверна, — сказал он. — Не желаешь ли ещё раз отобедать со мной и моим семейством? Быть может, сегодня моя дочь будет вежливее, а королева обуздает свой бешеный нрав. — Надеюсь, твоей дочери это под силу, государь, а что до королевы — не знаю. Ситрик вздохнул. — Зато я знаю, — сказал он. И вздохнул ещё раз. * * * Вечером Каллик, королевский телохранитель, снова проводил Клива к королю. Каллик был смугл, красив и холоден, как декабрьская луна. Говорили, что он родом из Испании. Он не сказал Кливу ни слова, только указал рукой на предназначенный для него стул, стоящий за длинным, узким столом, покрытым льняной скатертью. Стол был уставлен блюдами с жареной бараниной, зажаренными целиком гусями, горохом, тушеным луком и капустой. Рядом с каждым блюдом стояла корзинка, доверху наполненная свежим ржаным хлебом. Блюда, с которых ел король Ирландии и его гости, были не из дерева, а из драгоценного рейнского стекла, голубого, с золотыми прожилками. В кубки, сделанные из того же голубого стекла, наливали дорогое сладкое вино, которое королевские подданные вряд ли когда-нибудь попробуют, разве только украдут. Ложки были из полированной оленьей кости, а их черенки — из украшенного резьбой обсидиана. Клив отметил про себя, что когда он обедал с королем в прошлый раз, блюда и кубки были из светло-зеленого стекла — такую посуду привозят из-за гор, что на юге Франции. Да, король Ситрик был богат и выглядел молодо. Клив много бы дал, чтобы узнать о нем побольше. Кожа у короля была смуглая, глаза темные, как безлунная зимняя ночь, волосы такие же угольно-черные, как и у его дочери. Пожалуй, он похож не на викинга, а на какого-то чужеземца из дальних южных стран — или же это свет масляных плошек на столе и факелов, вставленных в кольца на стенах, искажает его черты? — Мне кажется, ты не можешь определить, что это за кушанье, Клив, — сказала Чесса. — Оно приготовлено из рыбы глэйли и яиц. Очень вкусно. Она, как и раньше, смотрела на него, не отрывая глаз. Сегодня у неё была другая прическа: её черные косы с вплетенными в них зелеными лентами были обернуты вокруг головы. Клив отвел от неё взгляд. Было время, когда Сарла смотрела на него так, как сейчас смотрит Чесса, — без неприязни и отвращения. Нет, он не допустит, чтобы это произошло с ним опять. Никогда. У него есть Кири, и больше ему никто не нужен. Он приехал сюда, чтобы договориться о браке принцессы с Вильгельмом Длинным Мечом, сыном Ролло, герцога Нормандии. Вильгельм — хороший человек и могучий воин. |
