|
Он встал на колени между её ног и взглянул ей в лицо, грозно сдвинув брови. — Вот увидишь, женщина, я заставлю тебя вопить от восторга, — сказал он. Он наклонил голову и коснулся языком её лона. Спина Чессы тут же непроизвольно выгнулась, таким неожиданным было пронзившее её ощущение. — Нет, Клив, нет, я.., не знаю, — проговорила она, чувствуя, что её тело, все без остатка, горит как в огне от неведомого ей прежде властного, неодолимого желания. Она ощущала его язык, его пальцы, ласкающие её лоно, и упивалась острым, сокрушительным наслаждением, от которого не было спасения. Она тихо вскрикнула, не в силах сдержаться. — Ну вопи же, вопи во все горло, — приказал он. Со своим багровым шрамом, пересекающим все лицо, освещенный тусклым светом луны, он походил на демона, сурового и безжалостного, всегда добивающегося своих целей. Да, он добьется того, чего хочет. Сейчас он казался Чессе особенно красивым, ещё более красивым, чем христианские святые или Один и Тор. — Да, — проговорил он, увидев перемену в её лице. Его сильные руки приподняли её, и она поняла, что не сможет сдержаться, ни за что не сможет. Он говорил ей о женском сладострастии, но она не верила, что это и впрямь будет так, что это будет похоже на то чувство, которое делает мужчин похожими на зверей, лишает их разума. Нет, это невозможно. Женщина не способна впасть в такое неистовство. И тут она не выдержала и закричала во все горло. Она больше не владела собой, не контролировала себя, она вопила дико, исступленно, как животное. И ей было все равно. Она хотела одного — чтобы это безумство продолжалось. Ее руки судорожно цеплялись за его волосы, за его плечи, она распалялась все больше и вопила все истошнее, пока ей вдруг не показалось, что на неё полился нежный, мягкий дождь, который успокаивал её и возвращал ей здравый рассудок — хотя, по правде говоря, ей этого вовсе не хотелось. Она желала другого — продолжения этого бешеного наслаждения. Но разве смертный человек способен долго выдерживать такое? — О Клив, — прошептала она, — от этого можно умереть. — Тогда ты будешь умирать от этого каждую ночь, — ответил он, глядя на неё с улыбкой победителя, улыбкой, полной торжества и мужского самодовольства. — Ты отлично кричишь, Чесса. Мне нравится. И ты хорошо откликаешься на мои ласки. Это мне тоже по душе. Думаю, я всегда знал, что мы с тобой великолепно подойдем друг другу в постели. Но запомни: никогда больше не пытайся обмануть меня. Я хочу, чтобы наслаждались мы оба, не только я, но и ты. Onmk`? Она сказала тихим, тоненьким голоском, выдававшим у неё улыбку: — Ну что ж, раз это так приятно, я, пожалуй, сделаю, как ты просишь. Он обнял её и прижал к своему боку: — Через несколько минут мы проделаем это опять. Ты не сможешь пожаловаться, что у тебя нерадивый муж. — Ты говоришь, я проделаю это опять? Но как же это возможно? Он улыбнулся, услышав смущение в её голосе, почувствовав внезапно охватившую её робость. Он поцеловал её в нос. — Ты считала себя очень умной, не правда ли? Ты воображала, что можешь вертеть мною, как хочешь? — Он поцеловал её в ухо. — Но вот увидишь, я буду исторгать у тебя эти безумные вопли наслаждения всякий раз, когда мне этого захочется. |
