|
Я знаю, что ты сын своего отца. Я это признаю. А теперь посмотри на меня, Ронин из Кинлоха. — Я Клив из Кинлоха. Варрик молча кивнул, сошел с помоста, и Клив впервые ясно увидел его лицо. — О боги, — пробормотал Меррик. — Не может быть! — Но ведь ты его отчим, — проговорила Ларен. — Его мать вышла за тебя замуж после смерти его отца. Как же это возможно? Клив смотрел в глаза Варрика — один золотистый, другой голубой, — и ему казалось, что он смотрит на свое собственное лицо. — Ты мой сын. Двадцать лет я считал тебя погибшим. Но ты вернулся домой. Варрик протянул руки и сжал руки Клива выше локтей. — Ты мой сын, — повторил он. — Мой. — Отец, — громко сказала Кири, — мне это не нравится, Я перестану есть! Сзади раздался негромкий женский голос: — Она — вылитая ты, Кейман, когда ты была в её возрасте. Просто одно лицо. Она очень красивая. Добро пожаловать домой, брат. Клив обернулся и узнал в говорившей свою старшую сестру. Она была похожа на их отца — высокая, белокурая, светлокожая. — Ты Аргана? Моя сестра? — Да, Клив. Однако он не обнял её. Она была его сестрой, но только по матери. У него все ещё голова шла кругом. Рядом с ним стоял его отец, тот самый человек, который, как он столько лет считал, продал его в рабство и забрал у него все. Человек, который стоял в своих черных одеждах на помосте и вызывал чудовищ во время гроз. В это трудно было поверить. Он чувствовал, что Чесса готова забросать его десятками вопросов, на которые он не знал ответов. — Аргана, — повторил он. — Помню, мать сказала мне, что так звали нашу бабушку. Это необычное имя. Значит, я только твой единоутробный брат. — Да, но мать-то у нас одна. Так не все ли равно? — Все это для меня очень ново. Я не знаю, что и думать. — Смотри, это мои сыновья, Клив, — сказала Аргана, указывая ему на трех мальчиков, стоящих у неё за спиной с ножами в руках. Qr`pxhi из них был уже почти взрослый, младшему же было на вид лет двенадцать. Клив кивнул, каждому из трех. Взглянув в лицо самому младшему, он замер: глаза у мальчика были разные, один золотистый, другой голубой. Значит, его отец приходится отцом и этому подростку? Значит, он женился на сестре Клива? Чесса сказала громким и ясным голосом: — Я Чесса, а это моя падчерица Кири. Ты сказала, что она вылитая Кейман. А кто такая Кейман? — Моя младшая сестра. Кейман, иди сюда. Кейман оказалась самой красивой женщиной, которую Клив видел за всю свою жизнь. Волосы у неё были светлые, кожа белая, глаза — такие ярко-голубые, что, казалось, они освещают окружающий полумрак. Неужели и Кири станет такой же красавицей, когда вырастет? — Кейман, — сказал Клив, — я помню, что ты была тощая и вечно ходила со спутанными волосами. Когда меня увезли из Шотландии, тебе было десять лет. «Неужели?» — с изумлением подумала Ларен. Кейман выглядела на удивление юной, невинной и вместе с тем очень привлекательной. — Да, — произнесла Кейман. |
