|
С моей стороны было бы трусостью трепетать перед Варриком. Твой отец кажется мне весьма интересным и забавным, но он опасен, не забывай этого, Клив. — Она дотронулась рукой до его рукава и добавила; — Никогда не забывай, что он очень опасен. — Я этого не забуду, но что именно ты имеешь в виду? Ты хочешь сказать, что он опасен не только в сражении, не так ли? — Да, но мне трудно объяснить это словами. — Вспомни эту его бурру, Чесса. Когда я держал её в руке, она казалась мне страшно тяжелой. Я еле-еле смог её поднять. Однако, когда её взяла ты, она вдруг стала легкой, как пылинка. А как насчет исходящих от неё жара и холода? Несомненно, тут не обошлось без колдовства. Мой отец был доволен, что бурра показалась тебе такой легкой. Ему тоже было легко её держать. Да, здесь точно замешаны какие-то чары, хотя мне и не нравится признавать, что я в них верю. Чесса, сдвинув брови, глядела на гладкую поверхность озера, темневшую на глазах от опускающегося тумана. Сквозь него ещё можно было разглядеть лоскутки голубого неба, но скоро он загустеет, и тогда уже не будет видно ничего, кроме сплошной серой мути, и станет холодно, несмотря на то, что сейчас лето. На озере виднелось несколько рыбацких лодок, но все они держались вблизи берега, как будто рыбаки боялись покидать мелководье и заплывать на глубину. Чесса вздрогнула и плотнее запахнула свой теплый шерстяной плащ. — Как же это произошло? — тихо произнесла она. — Как получилось, что я вдруг увидела свою мать? Неужели я сама вызвала её образ, подумав о ней? Но как это возможно? Ведь на самом деле мой отец Хормуз не волшебник. Он вовсе не омолодил старого короля Ситрика, а просто убил его и занял его место. Единственная «магия», которой пользуется мой отец, — это его ум, его понимание людей и знание причин их поступков. Когда я слышу, как Варрик называет его великим чародеем, мне хочется прыснуть со смеху. Но если мой отец не обладает магическим даром, тогда почему же я смогла увидеть свою покойную мать? И почему бурра кажется мне такой легкой? — Я так же, как Керек и королева Турелла, преклоняюсь перед твоим умом, Чесса, но чтобы ты была способна вызвать из могилы свою мать? Нет, в это я не верю. Думаю, что все дело тут в Варрике. Наверное, он способен заглянуть в твое сознание, вот он и сделал это нынче утром и, увидев там твою мать, показал её тебе с помощью своих колдовских чар. Чессу пробрала дрожь, и дело здесь было вовсе не в обволакивающем их тумане. Туман больше не казался ей ни промозглым, ни холодным, напротив, он был приятным и ласковым, как прикосновение пальцев любовника. Они уже подъезжали к южной оконечности озера Лох-Несс. Вокруг возвышались пологие, низкие холмы, на их зеленых склонах мирно паслись овцы. По небу то и дело пролетали большие хищные птицы: соколы, канюки. Над озером носились чайки, время от времени ныряя в воду за рыбой. Вокруг виднелись ячменные поля, на которых трудились рабы, а там, где не было полей и пастбищ, густо росли деревья или высились нагромождения огромных валунов, словно собранных в кучу мощной рукой великана. Похоже, владения Варрика не имеют конца, — нарушил молчание Клив. — Он говорил мне, что это место зовется Соколиным гребнем — такое название он дал ему сам. Однажды, проезжая здесь, он позвал к себе птиц, и на его вытянутую руку сели три сокола, словно в знак приветствия. |
