|
Мой отец захватил её в плен во время одного из своих набегов и женился на ней. Они поселились на севере Шотландии, недалеко от побережья. У меня есть старший брат и две старшие сестры. Моего брата зовут Этар, а сестер — Аргана и Кейман. — Властитель Соколиного Гребня, — медленно повторил Меррик. — Я о нем слышал. Думаю, что от моего отца. Но как случилось, что тебя продали в рабство? — Да, — сказала Ларен, легко коснувшись кончиками пальцев рукава полотняной рубахи Клива. — Как ты стал рабом, если твой отец был таким могущественным воином? — Мой отец погиб, когда я был совсем мал, и мать вышла замуж за другого вождя викингов, правившего в соседних краях. Я помню его: он был холоден и суров и всегда одевался в черное. Вместе с ним в Кинлохе поселились тишина и страх. Да, хотя в ту пору я и был мал, но ясно помню, что он всем внушал ужас. Однажды я катался по окрестностям на своем пони и увидел кого-то из знакомых. Я остановился и заговорил с ним, и пока был занят разговором, кто-то подкрался сзади и ударил меня камнем по голове. Тот, кто сделал это, решил, что я умер, и оставил меня там, где свалил. Однако я остался жив, хотя потом долго и тяжело болел. Один человек нашел меня и выходил, а потом продал в Хедби человеку, которому нравилось.., впрочем, это не имеет значения. Мой отчим — не помню, как его звали — не терпел, когда ему перечили, и он был неестественно холоден — как же хорошо я это помню! — до того холоден, что все, к чему он прикасался, тоже холодело. Он занял место моего отца, и все в доме переменилось. Уверен, что это он приказал убить меня, но я не умер, хотя результат был почти тот же: ведь я стал рабом и пробыл им пятнадцать лет. Он не собирался растить меня и позволить мне унаследовать мою долю имущества покойного отца; однако странно, почему он решил убить сначала меня, а не моего старшего брата, который был главным наследником отцовских владений. Для меня это загадка. Не сомневаюсь, что, устранив меня, он прижил с моей матерью ещё немало детей. Но что сталось с моим братом и сестрами? Этого я не знаю. Когда ко мне в последний раз явился мой старый сон, я вспомнил, что он желал мою сестру Аргану. Тогда она была ещё девочкой, ей было не больше двенадцати лет. Но я видел, что он желает её, и моя мать тоже это видела. Он бил мою мать, это я хорошо помню. Я помню, как она кричала, помню его негромкий, низкий голос, такой спокойный и полный угрозы, и её крики. Клив посмотрел на Меррика, потом на Ларен. В глазах его сквозила печаль и в то же время полыхал неумолимый, неукротимый гнев. — Я хочу вернуться в свой дом, — проговорил он. — Я молю богов, чтобы моя мать, брат и сестры оказались все ещё живы, хотя с тех пор, как мы расстались, минуло уже почти двадцать лет. Я намерен выяснить, верны ли мои подозрения: действительно ли мой отчим пытался убить меня, а потом убил и моего брата, чтобы завладеть тем, что по праву принадлежало нам. Я хочу ему отомстить. — Я поеду с тобой, — сказал Меррик, довольно потирая руки. — Мне до тошноты опостылел этот проклятый мир. Подумать только — за последние полгода у нас тут не было ни единой стычки. И на последнем тинге <Тинг — народное собрание у скандинавов в средние века.> в Каупанге тоже было невыносимо скучно: только и рассмотрели что несколько глупых жалоб вроде дела о свинье, которую один сосед украл у другого. |
